Лика Альтнер - Тайна мистера Никса

В Барнауле царила золотая осень. Стоял ноябрь. В Красноярске холодно, лежит снег, а на Алтае пригревало, жизнерадостные студентки бегали, сверкая голыми коленками. Ласковое солнышко пронзало ветви взгрустнувших тополей, густо насаженных вдоль узеньких тесных улочек. В тени деревьев примостились уютные кафе. На столах в стаканчиках стояли цветы и салфетки. За столами торопливые бизнесмены обедали чашкой кофе с ароматными беляшами, томились взглядами парочки. У этого города особенная аура. Чувствуется близость гор, особый алтайский воздух. Бесконечные аллеи от начала до конца улиц, красные кусты барбариса и кизила. В центре: город-музей – деревянные особняки, купеческое собрание. Администрация разрешила откупить центр бизнесменам с тем, чтобы они реставрировали старинные дома. Теперь здесь – красивейший район города, уголок прежних сибирских Афин.

Вдыхая запах крепкого кофе, примостившись за столиком, я с любопытством взирала на суетливых, говорливых, словно воробьи, студентов, белокурых матрон, выходящих из учреждений, на мужчин с газетами под мышкой, улыбающихся старичков-велосипедистов. «Какой жизнерадостный, юный город», – думала я, и отчего-то замирало сердце. Неторопливость, умиротворенность успокаивали, завораживали. Мысли переносились в восьмидесятые годы девятнадцатого века…

Николай Иванович слыл большим оригиналом. Он писал стихи, рассказы, повести, драмы, даже водевили, и ставил их на сцене барнаульского городского театра. Публика не первый год знакома с этим актером-резонером и с удовольствием посещала представления. Хотя шли пьесы под псевдонимом, для зрителей не составляло труда догадаться, кто под ним скрывается: Николай Иванович Зиновьев, красивый стройный мужчина сорока пяти лет, тайная мечта всех дам местного общества, антрепренер городского театра. Впрочем, тот предпочитал, чтобы его называли распорядителем товарищества. Разница вроде бы незаметна, однако большее внушает доверие слово «распорядитель», нежели подозрительное «антрепренер». Как сочинитель, Зиновьев, отлично это понимал.

Барнаульская антреприза начиналась банально. Весной 1893 года актеры сбежали из Красноярска от неудачливого антрепренера Курчаева, другие – от прогоревшего в Енисейске Ярославцева-Сибиряка, и все с радостью согласились на предложение актера создать сосьете и всем вместе отправиться на Алтай. Будь что будет, им терять нечего!

Собрав нехитрые пожитки, поплыли по реке, доверив судьбу давнему знакомому. Многие были наслышаны о его прошлых успехах в качестве распорядителя сибирского товарищества: там, по слухам, пайщики выиграли восемь рублей на марку! Даст бог, счастье улыбнется, и сейчас не останемся без куска хлеба! – думали прогоревшие артисты и вступали в товарищество.

Барнаул встретил лицедеев с радостью. Здесь давно не было профессиональных артистов, а любительские спектакли зело прискучили. Как не прелестны дамы и не представительны купеческие сынки, все же лучше видеть на сцене профессиональных артистов, многие из которых, по слухам, выпускники театральных школ. В сосьете декорации и костюмы более-менее приличные.

С нетерпением ждали обыватели первых представлений. Многие помнили Зиновьева еще молодым актером. До сих пор он не потерял очарования, хотя и стал значительно старше, перешел с ролей молодых любовников на драматических резонеров. «Ах, душка Николай Иванович!» – барышни посылали томные взгляды из-под вееров на кудрявого импозантного мужчину. Зиновьев за двадцать лет на сцене весьма преуспел в различных ролях, выступал в противоположных амплуа. В «Василисе Мелентьеве» с пафосом исполнял роль Данилы. К тому же актер обладал многими талантами: играл на скрипке, пел звонким тенором в водевилях. Говорили, будто игре на инструменте учился в Петербургской консерватории у самого Горина. Интересен он был даже в роли бродяги. Дебют пьесы собственного сочинения под названием «В водовороте» состоялся в Барнауле, драма с уголовным сюжетом сделала большие сборы. Особенно нравилась публике последняя сцена, когда на суде бродяга раскаивается в совершенном мошенничестве. Как жалостливо просил он прощения у сестры, жены, матери! Игра актера трогала, зрители вытирали слезинки.