Женя Онегина - Татьянин день

Ярость, бесконтрольная ярость охватила меня. Моя снежная кошка рвалась наружу, билась о щиты хранителя, каждая клеточка моего тела непрерывно вибрировала, сводя с ума, заставляя кидаться на запертую дверь, царапать, ломая ногти, обивку стен. Я чувствовала, что где-то рядом так же бьется барс, и Марк так же сходит с ума, не имея возможности обратиться. С каждой минутой боль нарастала, пульсирующими волнами пронзая позвоночник. Зарычав от напряжения, я изо всех сил сжала кулаки, пытаясь унять эмоции. Но боль не отступала, а ярость практически ослепила. Я в который раз бросилась на дверь и закричала от боли и бессилия, когда магический контур вновь отбросил меня на пол. Совсем рядом завыл Марк. И вдруг все закончилось. Дверь открылась, и в комнату зашел мой супруг…

– Итак, она звалась Татьяной… – раздался над головой насмешливый мужской голос.

Я оторвала глаза от ноутбука и с удивлением уставилась на незнакомого парня, который, приветливо улыбаясь, протягивал мне букет ромашек.

Из-под закатанного рукава светлой рубашки выглядывал край татуировки. Я рефлекторно приняла цветы и тут же смутилась. Вдруг парень ошибся? И это вообще не мне. На вид ему было вряд ли больше двадцати пяти. Невысокий, плотный, но еще по-юношески гибкий. Отросшая темная падающая на глаза челка и круглые очки “гарри-поттеры” делали его совсем мальчишкой. Если бы не аккуратная окладистая борода.

– Простите, что? – переспросила я, на всякий случай вытаскивая из уха наушник.

– Вы же не против, если мы сейчас ненадолго нарушим ваше уединение? – уточнил парень. – Скамья Онегина – весьма популярное место в Тригорском.

– Конечно, – ответила я, почему-то отчаянно краснея, суетливо захлопнула ноут и поднялась. – Вас ждут туристы, да? Не буду вам мешать!

– Ну что вы! Не уходите! Мы быстро! Всего пару слов и несколько фото, и скамья снова будет в вашем распоряжении. Здесь потрясающий вид.

Я согласно кивнула и так и застыла истуканом, сжимая в одной руке ноутбук, в другой – ромашки.

– Меня Владимир зовут, – представился мой собеседник. – И этим летом я тружусь здесь экскурсоводом.

– Татьяна, – ответила я.

– Ларина? – засмеялся Владимир и приподнял бровь, предлагая поддержать шутку.

– Ларина… – согласилась я с тяжелым вздохом. – На самом деле, мне пора. Что-то я совсем заработалась сегодня. Рада знакомству.

– Приехали в Тригорское за вдохновением? – уточнил парень, полностью игнорируя мою попытку сбежать.

– Можно сказать и так…

В Пушкинские горы я приехала отдохнуть от городской суеты, переосмыслить последние полгода жизни и дописать, наконец, восьмой том фэнтези про драконов. Какая из целей была важнее прочих, я сказать затруднялась. Но думаю, что где-то глубоко внутри драконы все же перевешивали.

– Володя! Володенька! Вот вы где!

По центральной аллее к нам, в хорошем таком темпе, приближались три бодрые тетушки. Тетушкам было лет шестьдесят, не меньше. Одна была в соломенной шляпке с широкими полями, вторая скрывалась от солнца под розовым зонтиком, третья держала в руках крошечную собачку в панамке. Непрерывно о чем-то переговариваясь между собой, они умудрялись одновременно цитировать Пушкина, фотографировать виды на реку и призывно махать моему новому знакомому. Собачка с обреченным видом чихала и фыркала.

– Я, пожалуй, все-таки пойду, – задумчиво проговорила я, медленно пятясь в противоположную от тетушек сторону.

– И не хотите послушать мой рассказ? – ехидно уточнил Владимир.

– В другой раз, – обронила я, не подумав.

– Ловлю вас на слове, Татьян! – улыбнулся парень, и, клянусь, в его зеленых глазах плясали черти.

Ответить я не успела. Тетушки достигли скамьи Онегина, собачка настойчиво затявкала, и Владимир был вынужден повернуться к ним. А я трусливо сбежала.

Небольшой дачный дом на самом краю деревни со странным названием Шаробыки я арендовала на пару недель, в тайне надеясь задержаться в Тригорском еще на столько же. До конца июля, например. В аспирантуре начались заслуженные каникулы, а больше в Москве меня ничто не держало. Точнее, никто.