Максим Максимов - Сундук здоровья, или Как можно дружить с собственным иммунитетом

Версий о смерти Николая Васильевича Гоголя, со дня самого события и по сей день, написано, пожалуй, столько, сколько не написано ни о ком больше.

И я бы никогда даже и не подумал о ней писать, никогда этим не интересовался, но…

Когда я сосредоточен над каким-нибудь новым текстом, я предпочитаю, чтобы никакая посторонняя информация не отвлекала.

Но иногда, в качестве приятного фона, включаю негромкую спокойную музыку – или совсем без слов, или на языке, которого не знаю, т.е., чтобы никакая посторонняя информация не отвлекала от главного.

Когда же я правлю и шлифую уже написанное, то иногда включаю и что-нить информационное – для экономии времени и чтобы совместить приятное с полезным: а вдруг услышу что-нибудь интересное?

Вот и в этот раз, шлифуя эти записки об иммунитете, я вполуха слушал передачу о странной болезни Гоголя и о его загадочной смерти.

И вдруг понял: да это же «герой именно моего романа»!

Работая над «Пророчеством Адама», я часто ловил себя на мысли о том, что т.н. «вышние силы» благоволят моей работе, причем, не только одаривая мое НАИТИЕ подходящими мыслями и водя моей рукой по клавиатуре, но даже ниспосылая мне и более материальные артефакты!

Вот и в этот раз эти «вышние» ниспослали мне именно эту передачу – в нужное время и в нужном месте! И я решил поискать и ознакомиться с материалами по этому вопросу, чтобы составить собственное мнение.

В чем же соль этого вопроса?

Если кто не знает, главная загадка (внешне!) состоит в том, что Гоголь вдруг жутко заболел неизвестной болезнью, отказывался лечиться, утверждая, что все равно скоро умрет, и… умер через несколько дней!

А поставить диагноз Гоголю не смогли ни самые именитые эскулапы, собранные к нему пока он был еще жив, ни даже самые именитые из тех, кто пытался поставить этот диагноз ему уже после, уже мертвому.

В течение всех полутораста лет, после его кончины!

Конечно же, можно понять тех корифеев от медицины, что были его современниками: больной-то у них был, однако были и крайне скудные знания, по сравнению со знаниями сегодняшних корифеев.

А у наших корифеев нет и самого больного, и есть крайне скудные и, подчас, совершенно противоречивые знания и о нем самом, и об истории его болезней и о симптомах болячки, которая оказалась такой роковой…

Странности жизни писателя начались уже с того, что неизвестна даже точная дата его рождения. Одни полагают, что он родился 20 марта, другие – что 1 апреля 1809 года.

Родился он в небогатой помещичьей семье, отцовские корни восходили к казацко-дворянскому роду Гоголь-Яновских, а мать – урожденная Косяровская. Замуж она вышла, когда ей было всего 14 лет, и у себя в деревне слыла первой красавицей.

К сожалению, как практически и все поголовно в те времена, никаких наук она не знала, зато была жутко набожной и пичкала Мыколку всевозможными пророчествами о «страшном суде».

И дед и бабка, по матери, тоже были жутко религиозны и суеверны, а тетка и вовсе была не в себе – мазала голову сальной свечой, а сидя за столом – корчила рожи, и прятала себе под матрац корки хлеба…

Эти «науки» и взошли потом в его, полных фантастики и жуткой мистики, произведениях.

И не только.

Мыколка родился настолько слабым, что никто и не думал, что он выживет. Но он выжил, и это не прошло ему даром: рос хилым, тщедушным, и к нему липли все болячки – то золотуха, то скарлатина, то гнойный отит. И бесконечные, почти не проходящие простуды…

В те времена, в Европе, ходили жуткие слухи о том, как похороненных людей находили в могилах перевернутыми набок или с поднятыми руками, как будто они были похоронены заживо и, пытаясь выбраться из гроба, умирали под землей в страшных мучениях.

Я и сам однажды слышал рассказ очевидца подобного случая во второй половине прошлого века, в одной из среднеазиатских республик.

В семье сельчанина перестала дышать девочка. Родня решила, что девочка умерла и, поскольку по мусульманскому обычаю покойника полагается похоронить в этот же день, причем, еще до захода солнца, то ее, не мешкая, сразу же и закопали.