Ирина Бабич - Судьбы

По главной аллее усадьбы, шурша играющим под колесами гравием, движется экипаж. Сплетенные арками липовые кроны сменяются живыми изгородями. Затейливые клумбы по сторонам аллеи трогают взгляд островками нежных ландышей, элегантных нарциссов и пестрых тюльпанов.

Восхищаясь пейзажем, в окно экипажа глядит девочка в бирюзовом батистовом платьице, отороченном кокетливыми рюшами. Рассыпавшиеся по плечам темные кудри обрамляют обаятельное лицо с ямочками на щеках.

Не в силах сдержать впечатлений, девочка обернулась, красноречивым взглядом синих глаз приглашая разделить ее восторг сидящего напротив мужчину.

С виду ему можно было бы дать не больше сорока лет, хотя русые волосы своенравно отметила седина, а в уголках серых глаз оставили неумолимый след лучики предательских морщин. Его черный, потертый дорожный костюм строгого кроя подчеркивает бледность на осунувшемся от усталости лице. Опущенные ресницы прячут смешавшиеся в сгусток чувства, в которых ему сложно разобраться, настолько они противоречивы.

Поглощенный мыслями мужчина, казалось, забыл о спутнице и опомнился лишь тогда, как напуганная молчанием попутчика девочка стихла и, робко тронув его плечо, заглянула ему в глаза. Разбередившие душу мужчины фантомы тотчас смыло волной раскаяния и нежности. Он порывисто обнял девочку.

– Извини меня, – вымолвив хриплым от волнения голосом, поцеловал ее волосы, – непростительно долго занятый собой, я оказался никудышным попутчиком.

– Мы могли бы остановиться ненадолго? – с затаенным желанием спросила девочка. – Эти клумбы и живые изгороди такие замечательные, ни на что не похожие.

– Если желаешь, – мужчина ласково провел ладонью по детской щечке, – можешь сойти здесь. Прогуляйся по лужайке, насладись ароматом разнотравья, собери букет, сплети венок. Я же, чтобы не злоупотреблять терпением ожидающего нас хозяина имения, отправлюсь дальше сам и встречу тебя позже уже у дома.

Довольная девочка просияла благодарной улыбкой.

Мужчина окликнул возницу и помог спутнице сойти на изумрудную обочину.

Еще раз экипаж остановился у парадного подъезда богатого особняка. Напомаженный дворецкий, скользнувший оценивающим взглядом по неказистой фигуре прибывшего, едва удостоил того поклоном. Подоспевшие лакеи сняли с запяток кареты видавший виды, нетяжелый сундук.

Вероятно, не горя желанием немедленно встретить гостя, лишь спустя четверть часа неловкого ожидания того у порога горделивого особняка в дверях показался его хозяин – Михаил Александрович Шаховской.

– Добрый день, ваше сиятельство, – приветствовал его напряженным голосом заметно смущенный приезжий.

– Волею случая, – досадливо поморщился князь, – у нас с тобой слишком близкие отношения для церемоний, Игорь. Здравствуй.

Его сухая фраза подчеркнула не смягченную временем неприязнь отца к сыну в прошлом.

– Судя по незначительному багажу, – нарушил Михаил Александрович повисшее неловкое молчание, – задерживаться здесь надолго ты не намерен.

– Я привык довольствоваться парой перемен платья, – с безразличием к роскоши отозвался уязвленный насмешкой над его ничтожным состоянием Игорь. – Весь багаж – безупречные наряды моей …

– Ты посмел сделать несчастной еще одну женщину? – с разочарованием в голосе перебил его Михаил Александрович.

Лицо Игоря вспыхнуло багрянцем незаслуженной обиды.

– Искренне надеюсь, что нет.

– Papa! – вдруг донесся до обоих звонкий детский голос.

Взгляд непроизвольно вздрогнувшего от оклика Игоря наполнила нежность, счастливая улыбка тронула его сурово сомкнутые губы.

Устремленный поверх его плеча взгляд собеседника замер на появившейся между деревьями аллеи, резво бегущей к ним девочке в пестром венке на кудрявой головке. У Михаила Александровича невольно защемило сердце: эти утонченные черты лица, венчающие их шаловливые локоны, этот влажный взгляд глубоких синих глаз двенадцать лет не дают желанного забвения его памяти.