Наташа Даркмун - Стригой

Я тот к кому взываешь ты,

Бродя среди забытых мест.

И пусть, то голос пустоты…

Мне не преграда сотня лет.

Я сквозь века сюда вернусь,

Раскинув тень иных миров…

Клыками в плоть твою вцеплюсь,

Освободившись от оков.

– Быстрее! – кричал перепуганный мужчина извозчику, что и так со всей силы хлестал лошадей. Повозка неслась по неровной дороге то и дело, норовя упасть в колючие кусты. Темный лес словно шептался у них за спиной не желая отпускать, а холодный ветер протяжно завывал, толкая вперед.

– Мы почти выбрались… – произнес мужчина, оглянувшись назад. Луна освещающая им путь вдруг пропала… скрылась словно в дымке за огромной черной тучей. Лес стал казаться зловещим. Что-то темное неслось вдоль его края, скрываемое высокими деревьями. Мужчина вновь обернулся…

Дикий крик эхом пронесся по лесу исчезая в его бесконечной глубине. Колесо, не выдержавшее скорости вмиг отлетело… прямо в сторону обрыва. Куда вскоре за ним отправилась и карета.

Эйш сидела за дубовым столом в кабинете своего приемного отца. Дождь неистово барабанил по стеклу, заставляя девушку чувствовать сонливость. Перебирая кипу различных документов, она зевнула еще несколько раз, пытаясь вникнуть в прочитанное. Берлинский университет имени Гумбольдта был для нее вторым домом. Семья Небел удочерила ее практически взрослой, но все же Эйш была им безумно благодарна. Забота, которой они ее окружали, заставляла девушку забыть все те малоприятные времена проведенные в приюте. Дом, отличное образование, приличная работа и еще множество вещей Эйш смогла получить благодаря Вилле и Бриджит Небел, которые стали ее настоящими родителями. Биологических же девушка не знала, хотя не раз пыталась найти о них хоть какую-то информацию. Единственное, что ей было известно это фамилия, явно имеющая румынские корни. Потянувшись в удобном кресле, Эйш вновь задумалась слегка постукивая ручкой о стол.

– Ты еще не ушла? – тихий знакомый голос вырвал девушку из раздумий. Вилле Небел, профессор кафедры философии, стоял в дверном проеме с улыбкой глядя на дочь, – Тебе бы стоило больше отдыхать. Может даже съездить куда-нибудь.

Мужчина, задумавшись, коснулся своего подбородка. В свободной руке он держал толстую книгу, за которой видима и провел все недавнее время.

– Я подумаю об этом, – ответила ему Эйш, слегка наклоняя голову, – Но сейчас мне нужно в библиотеку, кое-что не сходиться в этих бумагах…

– Ты слишком серьезно относишься к своей работе, – громко вздохнул Вилле, подходя к окну. Дождь все еще не закончился и на узких дорожках образовались небольшие лужи. Мужчина скрестил руки за спиной, сжимая увесистый том.

– Все же подумай об отдыхе… Ты еще молода.

Но девушка уже бегло засобиралась. Скинув в сумку несколько ручек и карандашей, она с улыбкой посмотрела в сторону отца. В отличие от нее Вилле был не высоким мужчиной. Худощавым, со светлыми и давно тронутыми сединой волосами. Его голубые глаза, не потерявшие с возрастом свой былой блеск… единственное, что было схоже с приемной дочерью. Та, к удивлению, так же была со светлыми глазами, но темными словно смоль волосами.

– Обещаю, что подумаю, – все же сказала ему Эйш, прежде чем выскользнула в длинный коридор.

Университетская библиотека была по истине огромна. Массивные широкие столы, что тянулись в три ряда почти до самого входа, давали возможность каждому учащемуся найти свое место. Выше же располагались столы чуть поменьше, с компьютерами и прочим необходимым. Но больше всего Эйш нравилось бродить среди высоких стеллажей заполненных уймой различных книг. Их запах, что буквально витал в воздухе, заставлял ее часто засиживаться там допоздна.

Выбрав самое уединенное место, девушка оставила свою сумку на столе и направилась к одной из полок. Попутно касаясь кончиками пальцев корешков старых книг, она выудила оттуда нужную и вернулась к своему месту. Легкая дрожь прошлась по ее телу, когда Эйш заметила нечто выбивающееся из привычной обстановки. Пожелтевший конверт мирно покоился у ее сумки скрепленный неизвестной ей печатью. Словно выгравированная буква К, оставленная на расплавленном воске красной свечи. Письмо было так не к месту и не вписывалось даже в обстановку довольно-таки старой библиотеки. Оглядевшись по сторонам Эйш медленно взяла пожелтевший конверт, переворачивая.