Дмитрий Федосеев - Странник. Силы сопротивления

Ярко-оранжевый праздничный Кайрон не спеша приближался к горизонту, озаряя последними лучами плывущие по небосводу редкие облака, разлившуюся между лугов спокойную речку, около дюжины скромных сельских домиков и сказочную опушку леса, превращая деревья в нечто чудесное, завораживающие и манящие. Пестрая листва, подхваченная лёгким осенним ветерком, с легким шелестом осыпалась на мягкую землю. Раз за разом мимо пролетали косяки птиц, обсуждая, где им остановиться в этом году. Проникнувшись потрясающей атмосферой сегодняшнего вечера, я глубоко втянул прохладный воздух, пахнущий сеном, свежей древесиной и сладкими булочками. И в предвкушении посмотрел на родной Йориндер. С улыбкой вернулся к делу, продолжив латать потрепанную крышу. Следовало успеть к началу праздника. Большинство, кто жил и просто проезжал мимо нашей деревни называли её слишком захолустной даже для села. По сути, это и населённым пунктом было назвать сложно – всего три десятка домов, половина из которых больше походила на просторные сараи. Но мне здесь нравилось. В отличие от городка, расположившийся от нас в паре десятков верст на восток, где я пару раз бывал с Заккардом – нашим местным торговцем, по нашим тихим улочкам не слонялись всякие праздные ублюдки, ни во что не ставившие своего ближнего и думающая исключительно о своих карманах и желудке.

Когда я, наконец, закончил с ремонтом, небесное светило отправилось за горизонталь, и жители, уже соорудив кострище, готовились к шумному веселью: песни и пляски в честь Нариэллы – богини природы, чьи слёзы в начале времён сделали почву плодородной и породили жизнь. Это церемония осуществлялась каждый год, поэтому даже дети знали, как она проходит. В конце праздника, когда костер догорит, люди соберут в ладошки ещё тёплый пепел и посыпят им лунку, куда после посадят какое-то полезное дерево. Если саженец не приживется, значит, и год будет неурожайным.

Впрочем, несмотря на то, что сам сюжет праздника был весьма однообразным, скучать на нём никому не приходилось. Весёлые конкурсы, танцы, музыка, горячительные и безалкогольные напитки, большое количество угощений, а также окончание полевых работ делали торжество долгожданным и крайне приятным.

– Айзек! – из хаты вышла мать, застав меня всё ещё сидящего на крыше, – Беги переодеваться. А то твоя невеста волноваться будет, почему тебя нет на празднике.

– Ну мам… – который раз сказал я, закатив глаза, – Мы с Синидой просто друзья.

Но всё же принялся слезать.

– Да-да… Мы с твоим отцом тоже были просто друзьями. Пока ты не появился.

– Да-да, – ответил я, – А потом он умер от счастья.

– Дорогой ты мой мори, – мило улыбнулась женщина. Дело в том, что при основании наша деревня получила название Морен – в честь семьи, поселившейся здесь первыми. Однако, вскоре эти земли были захвачены нашим королевством, а тёмных эльфов, включая чету основателя депортировали, переименовав поселение. Но среди народа можно нередко услышать, как люди всё ещё называют себя моринцами. Моя же мать в мой адрес как-то несерьёзно сокращала это слово, словно подчёркивая, что она обращается к ещё ребёнку. И меня всегда это смущало, – Тебе повезло, что я ценю чёрный юмор, а то всыпала тебе по самое не балуй.

– Айзек ничего плохого не затевал, мозги у него в том направлении не работают, – шутливо вступился за меня мой приятель по имени Шенниос, – Он даже муху не обидит. Ему б только днями книжки читать, да слова новые узнавать, которыми тут же надо похвастаться и от которых у простых людей уши в трубочку сворачиваются.

– Ишь, защитник нашёлся. Жду вас у костра, – с улыбкой молвила мать и неспеша пошла прочь.

Шен подождал, пока она скроется за углом и нетерпеливо спросил:

– Ну?

– Не так уж много книжек я и прочитал.

Я, зевнув, залез в карман и выудил оттуда неброский сделанный вручную амулетик.

– Ну да, конечно. Всего лишь все книжки, которые у нас в деревне и половина из тех, что в городе, – его взгляд переключился на мою ладонь, – И как он работает?