Алан Ноус - Stella Splendens

24 декабря 1936 года в Ганновере был самым снежным днем за всю зиму. В шутку, горожане говорили, что во всей Германии не сыщется столько снега, сколько намело на главной улице Старого Города. Однако, это никак не повлияло на Дух Рождества и жители сновали по своим делам в приподнятом настроении, ожидая сочельника, который они проведут в кругу семьи.

Алоис Эргарт шёл под руку со своей матерью – Петрой Эргарт по улице, ведущей к Рыночной Церкви. Сегодня должна была состояться рождественская служба, которую вел Отец Крист (фрау Эргарт он очень нравился, конечно, была в этом и заслуга его фамилии.)

«Отец Крист – настоящий слуга Божий, Алоис, с ним рядом сама душа ближе к небесам», сказала она ему, когда он спросил: не пойти ли им на службу в, скажем, Церковь Святого Эдигия, хотя бы потому, что она ближе?

Сейчас его мать шла и сияла от удовольствия, с улыбкой на румяном и молодом лице. Однако, Алоису она показалась встревоженной где-то глубоко внутри. Только он мог разглядеть это, но не стал бередить её душу. Не сегодня.

– Говорят, сегодня ночью будут петь мою любимую рождественскую песнь, Алоис. «Тихая ночь, Святая ночь». Ах, как она зачаровала меня, когда я была еще совсем ребенком! Я была чуть моложе тебя, мой дорогой, – сказала она и посмотрела на сына.

– Мама, я не ребенок уже вовсе, мне скоро исполнится двадцать один год!, – сказал он и засмеялся. Летом Алоис собирался поступать в военную академию, как и подобает взрослому мужчине. Фрау Эргарт эту идею не одобряла. По правде говоря её охватывала дрожь от одной только мысли, что её единственный сын может пасть на поле боя.

– Да… да, ты верно говоришь… Ах, не поверишь, как быстро летит время. Казалось, что мне будет 16 лет всегда… В моей молодости всё было иначе, мальчик мой. Я забываю иногда, что дети тогда и дети сейчас – это не одно и то же. Я силюсь понять ваши треволнения, ваши интересы, но тщетно. Мы уже далеко позади, и это пугает, новые времена, Алоис, они пугают. Тогда люди еще и не верили, что может случиться что-то ужасное.

– Вы про…

– Да, – кивнула фрау Эргарт, ее взгляд оторвался от его лица и устремился на шпиль церкви. Полная луна висела высоко, освещая все бледным ярким светом, снежинки кружились в вальсе друг с другом. – Да, я про то самое. Война – это ужасно. Нам осталась только вера. Вера во всё лучшее. Над головой должно быть место только чистому небу и Господу Богу, а не этим твоим истребителям. Но полно. Мы уже пришли.

Горожане уже толпились у входа, толпа гудела в ожидании мессы.

– Помолимся же, сын мой, – она улыбнулась.

Внутри было тепло, всюду свечи перемигивались жёлтыми огоньками, их отсветы плясали на высоких кирпичных стенах. Отца Криста еще не было, кафедра пустовала и в церкви стоял праздничный гомон, люди перешептывались, кто-то смеялся, соседи здоровались и обсуждали планы.