Юрий Выборнов - Станция Бякино

Никто не знал, кто он такой. Люди приходили и уходили, а он оставался в этой маленькой кирпичной железнодорожной станции. Парень сам не помнил, а когда пытался думать и копаться в своем прошлом, его мучили головные боли.

Станция разделена на две секции: зал ожидания с одной, давно не работающей кассой и комната для персонала.

Рядом, в паре километров по разные стороны рельс, находились две деревни и село. Раньше люди приезжали на пригородном «Орлане» на свои огороды, а чтобы уехать обратно, покупали в кассе билет. За пару-тройку лет до эпидемии билеты стали продавать прямо в рельсовом автобусе, но станцию закрывать на замок не стали, чтобы люди могли прятаться от дождя или от жаркого солнца. Лавочки вдоль стен были всегда заняты бабушками-огородницами с тяжелыми рюкзаками и такими же сумками.

Теперь же здесь укрываются не от непогоды.

Сережа… Так звали молодого человека выжившие люди. Нет, парень не помнил, как его зовут. Все считали, что это имя ему очень подходит, да и самому нравилось.

Последнее, что помнил Сергей, – как он проснулся, двигаясь вдоль железной дороги. Да-да, парень проснулся, как просыпаемся все мы каждый день, но не лежа в своей кровати, а куда-то шел. Яркое солнце ослепило его, молодой человек прищурился и прошел еще минут десять на автомате, не понимая, что происходит.

Затем сознание стало понемногу возвращаться, и парень присел на корточки от вдруг охватившего его страха. Сергей совершенно не понимал, кто он такой и куда идет. На его счастье, неподалеку и была станция, ставшая для него домом уже больше года.

Когда он к ней подошел, дверь была заперта. Сережа дергал за ручку, но она не поддавалась. Было понятно, что дверь заперта изнутри, а это значит, там кто-то есть. Парень стучал кулаком и пинал носком ботинка, пока к двери не подошли.

– Ну чего шумишь? Хочешь жмуриков сюда привлечь? Если задвижку сломаешь, будешь сам чинить. Четвертый раз уже саморезы на новое место прикручиваю.

– Кого привлечь? – еле слышно, будто самому себе, произнес Сергей.

– А ну подойди к окну, – потребовал голос за дверью.

Окно станции хоть и имело снаружи железную решетку, но на всякий случай было заколочено изнутри досками. Сергей подошел, и тайный собеседник осмотрел его через щели.

– Йо-мое, тебя что, зомбаки укусили? – Голос мужчины стал тревожным. – Ты обращаешься? Если так, то тебе ничем не помочь, извини. Нам даже избавить тебя от страданий нечем.

– Слушай, если это какой-то розыгрыш, то мне сейчас не до смеха, – не выдержал Сергей. – Я не помню кто такой и куда иду. Мне нужна помощь. Вызовите скорую или полицию, я не знаю где мой дом.

– А-ха-ха-ха, – мужик рассмеялся, дернул задвижку и открыл деревянную дверь. – Амнезия, говоришь, а с лицом-то у тебя что? Не помнишь? Ну посмотришь в зеркало, может, вернется память. Видимо, ты, дружок, падал, да не раз, и все лицо себе свез.

Вот так Сергей и очутился на станции Бякино. Прошло время, люди сменились другими, а парнишка вроде как главный в убежище, вместо смотрителя. Выжившие путники останавливаются здесь переночевать, поменяться найденными продуктами, оружием, да и просто посидеть в тепле и в безопасности, послушать истории за кружкой горячего чая.

Сережа занял маленькую комнату персонала, сделал ее своим домом. Соорудил лежанку, притащил из дома рядом со станцией матрас, старый советский письменный стол и стул. Приколотил к стене полку и даже повесил ковер, стенка между его комнатой и залом была деревянной. Вещи эти давно бесхозные, в том доме когда-то жила кассирша, да уж померла давно. На столе два граненых стакана в подстаканниках и с чайными ложечками, несколько тарелок стояли стопкой и железный чайник на печке-буржуйке. Печь осталась еще от работников железной дороги, видимо, грелись зимой либо просто в холодную погоду.

В самом зале ожидания стояла еще одна железная печь, но уже больших размеров. Ее Сережа притащил с того же дома, что и все остальные вещи. Установил трубу и вывел ее в заколоченное окно через решетку. Путник, который хотя бы раз уже был на этой станции, знал, что с пустыми руками приходить неприлично, и прихватывал с собой дрова из леса, благо он в нескольких десятках метров по обе стороны рельс. Топилась печь почти постоянно: кто сушил свою обувь, а кто ставил воду, чаю попить или просто кипятка, если день выдался неудачный.