Наталья Масальская - Стань моим завтра

Андрей лежал на пропахшей дешевым порошком подушке и уже несколько часов смотрел в серый потолок. О чем он сейчас думал? Да ни о чем. В него вливали такое количество морфия, он не то что ног, он себя не чувствовал.

– Ковалевич.

Женский голос вывел его на время из отупляющего дурмана, и он медленно перевел глаза на говорившего.

– Меня зовут Марина Ларина, я ваш врач реабилитолог. Научу вас простым гигиеническим процедурам, чтобы вы сами могли себя обслуживать. Подберу для вас курс восстанавливающих процедур.

Женщина подвезла ближе к кровати инвалидную коляску и выжидающе уставилась на него.

– Что, вот так сразу?

Андрей зло усмехнулся, все его сознание занимала эта чертова коляска, вызывая внутри горячее едкое отторжение.

– А сочувствия мне не полагается? Я что животное? – уже почти кричал он.

– Андрей Николаевич, успокойтесь пожалуйста. Если вы не в настроении, я зайду позже.

– Ко мне должна была прийти жена. Она в коридоре?

– Я не знаю, – стараясь не нервничать, выдохнула Марина. – Уверена, что она приходила. Позову вашего лечащего врача.

– Дайте мне, чертов телефон, – не дожидаясь помощи, Андрей потянулся к тумбочке, но нестерпимая боль заставила его вернуться на место. Он несколько секунд лежал зажмурившись, подавляя желание закричать.

– Я помогу вам, – раздалось почти над самым ухом и, открыв слезящиеся глаза, Андрей увидел в протянутой к нему руке свой телефон.

– Спасибо, – сквозь сомкнутые зубы проговорил он и забрал сотовый.

– Позову врача, – выходя за дверь, сказала Марина.

Андрей закрыл глаза, все еще ощущая волну ноющей боли в груди и спине. Дурацкая сцена. Это в нем говорит морфий. Пока эта спонтанная вспышка злости привела его в чувства, он решил позвонить Кристине. Поднес телефон к лицу, но экран так остался темным.

«Черт, – он с силой бросил сотовый на кровать. – Разряжен».

Злость вместе с болью стали затихать. Солнечный луч, проникающий через окно, касался его голых ступней. И, черт возьми, Андрей чувствовал его тепло. Он осторожно приподнялся на локтях и попробовал пошевелить пальцами ног.

«Это все морфий», – откидываясь обратно на подушку, с досадой думал он.

Через полчаса в его палате появился врач. Высокий и седой, он старался говорить уверенно, но мягко. Наверное, так врачи говорят с психами, чтобы случайно не вызвать вспышку их агрессии. Андрей услышал приговор.

– Правую ногу собрали буквально из осколков. Колено пострадало больше всего, его пришлось заменить. Это неприятно слышать, но о гонках вам придется забыть. Но у меня для вас и хорошая новость есть. Трещина в позвоночнике не такая серьезная, как мы предполагали изначально. Есть большая вероятность того, что после правильной реабилитации вы сможете ходить.

– Почему тогда мне так больно?

– Это последствия травмы: сдавливание спинного мозга и спинномозговых нервов. Через пару дней назначу вам повторное МРТ.

Мысль, что он не сможет ходить, заставила Андрей снова разбередить спину, объясняя доктору, что точно чувствует тепло ступней свободной от гипса ноги. Тот, усевшись на край кровати, несколько минут тыкал его ногу пластиковым колпачком ручки, и несмотря на почти отчаянный взгляд пациента, назначил МРТ уже вечером.

«Так бывает, – говорил он своим густым размеренный басом, – Вы перенесли сложную операцию. Сейчас еще рано говорить, возникнут ли осложнения. Нужно время. А еще, занятия, чтобы мышцы не атрофировались – назидательно проговорил он и, поднявшись с кровати, растянул губы в механической улыбке.

– Мне нужно зарядить телефон, – уже в спину сказал ему Андрей.

– Сестра подойдет к вам.

Дверь за доктором закрылась, и он снова остался в густой душной тишине.

Визит медсестры растревожил начинающиеся затягиваться раны, и Андрей еще долго не мог прийти в себя. Именно она приходила к нему три дня назад, когда он очнулся после операции, а по-хорошему, после аварии. Само столкновение Андрей помнил плохо. События того дня всплывали в памяти яркими, но бестолковыми ошметками воспоминаний. На завтрак Кристина подогрела курицу с овощами, оставшимися с ужина. Позже он перекинулся парой слов и Петровичем – его бессменным механиком, который доводил его «девочку» до ума. Серый потолок палаты, в которой он проснулся – вот все его воспоминания о том дне. Дне, лишившем его ног и будущего.