Нани Кроноцкая - Солнце краденое

Планета Лигла, или Кеплер D. Планетарная система двойной звездной системы Кеплер 47в созвездии Лебедя.

Тревожно сверлящий звук зуммера возвестил о начале нового дня. Очередного.

Неприятный сигнал вонзался прямо мне в мозг, запуская цепочку рефлексов, отточенную годами.

Открыла глаза, быстро привыкнув к сумраку комнаты. Села, спустив ноги на пол. Голые ступни обожглись холодом его каменной поверхности. Резко откинула в сторону колючее одеяло, еще хранившее с таким трудом собранные и сохраненные остатки ночного тепла.

Привычным движением правой руки достала рубаху, грубую, домотканую, сложенную в изголовье аккуратным валиком. Спать на ней хоть и жестко, зато голова не болит. Голая кожа чувствительна, скользящая по ней ткань ощущается, словно крупный наждак.

Первые утренние лучи робко трогают раму окна моей комнаты. Улыбнулась им, чуть прищуриваясь. Эту маску полного и абсолютного благополучия я ношу уже так давно, что даже сама в нее верю.

“Открыла глаза – улыбайся!”

Есть еще пара минут полного и счастливого одиночества. Время, когда рядом нет никого, можно спокойно подумать и собраться с душевными силами. День предстоит очень сложный, мне они еще явно понадобятся. Об этом упрямо напоминала саднящая боль в голом, как коленка ребенка, затылке.

Здравствуй, первый день моей взрослой жизни.

Оправив рубашку, скользнула босыми ногами на пол, проснувшись уже окончательно. Ночи становились все холоднее, на тусклом стекле узкого стрельчатого окна к утру намерзла вода, превращая его в настоящий искристый витраж. Скоро теплые утренние лучи растопят эту блестящую роскошь, превратив ее в грязную лужу, медленно стекающую с каменного подоконника.

А потом придет кто-нибудь из прислуги и вытрет ее куском старой ветоши, я за этим обязательно прослежу.

Как будто бы льдистого чуда и не было.

И о чем я задумалась снова? Прячусь в маленьких мыслях, как мышка в ворохе старых опилок, лишь бы не думать о важном.

Сегодня последний день моей маленькой жизни. Уже завтра все совершенно изменится. Завтра старшая дочь дома Рейн принесет свою страшную клятву. А ей все равно…

Вру себе я, конечно.

Даже роль жены обычного землевладельца, не обремененного титулами и вековым наследием рода мне казалась теперь куда лучше.

Ярко представила себя чинно идущей по узкой улочке Малого Рейна: рядом крупный, степенный мужик, бородатый и светловолосый, с красным мясистым лицом, как у всех, выпивающих крепкий свой эгле¹ каждый второй день имперской декады². Это мой муж, благоверный, конечно. Он несет всякую чушь, пугая грохочущий басом весь земельный квартал, а я только морщусь в ответ, снисходительно слушая. Все эти хаттэ³ на семейных прогулках казались мне внешне похожи, как однояйцевые близнецы.

Они не чурались самой грязной работы, на местном рынке торговались самозабвенно за каждую гле⁴, женились всегда по расчету. В большом доме такого семейства всегда было шумно и оживленно: здесь жили все многочисленные незамужние сестры мужей и такие же тетки, вдовые бабки и прочие бесконечные громкоголосые родственники, окруженные кучей веселых и толстых детишех всех размеров и возрастов.

Вздрогнула. Пару раз я нос к носу сталкивалась с семьями хаттэ, в узких, тесных проулках по дороге в порт и всегда спешила быстренько и незаметно удалиться. Нет, не получится из меня полезной жены и хорошей матери для простолюдина. Пустые мечты и напрасные мысли, мой путь предначертан давно и ничего уже не изменить.

И отчего мне так тошно?

Вдруг внимание привлекла яркая вспышка высоко там, за заиндевевшим стеклом. Ясное небо неожиданно осветилось целой связкой ослепительных молний, и в ту же секунду пошел густой снег. Прямо из воздуха, словно сам свет вдруг замерзал на лету и падал теперь медленно, неторопливо. Невольно залюбовавшись, я встала на цыпочки, потянувшись к окну еще ближе.

– Халим уже на ногах? Эта глупая козочка скоро застудится снова! – знакомый низкий женский голос заставил меня резко вздрогнуть. – Что за наказание мне? А ну быстро в купальню!