Марина Иванова - Согласишься стать жертвой?
Снег. Здесь везде был снег. Много снега. Овальная поляна, притаившаяся между сосен, вся укрыта снегом, сосны, могучие, величавые, принарядились в тяжёлые снежные шапки, деревянный дом под ними, у самого края поляны, и банька чуть поодаль, буквально утонули в пушистом снегу, только дорожка от дома к бане была заботливо расчищена.
А над притихшим лесом висит пуховым мешком тяжелая снежная туча, вот-вот лопнет её натянутый край и повалятся снежные перья, стирая остатки красок, раскрашивая мир белым. Нежилое это место, нехорошее. Страшное даже. И тишина над лесом неестественная, неправильная, такая, что и прислушиваться станешь – не услышишь ни звука. Ни птиц, перекликающихся не слышно, ни зверья лесного. И ни следочка вокруг – куда не кинь взгляд, кругом лишь нетронутый и неестественный ослепительно-белый снег.
Человек стоит прямо посередине поляны, утопая в рыхлом снегу едва ли не по колено. Он настороженно прислушивается, окидывая зорким взглядом кромку леса. Никого. Ничего. Лишь тишь, такая, что вот-вот барабанные перепонки лопнут от глухой неестественной тишины. Здесь будто остановилась жизнь – ни зверья кругом, ни птиц, ни людей, деревья стоят притихшие, будто нарисованные, и только человек на поляне живой.
Опасность. Он ощущает её всем телом, чувствует, как под пушистой, меховой шапкой топорщится короткий ёжик волос, а по позвоночнику будто муравьи бегут, ранят кожу ледяными лапками, промораживают насквозь.
Опасность. Он боится шелохнуться, чем-то невольно выдать себя, своё присутствие в этом неживом мире, он почти не дышит, боясь нарушить тишину, ему кажется, даже стук сердца может поспособствовать началу чего-то страшного, тому, что вот-вот должно произойти. Сердце бухает в груди набатом, так громко в этой неестественной тишине, так невыносимо громко, зло, притаившееся где-то поблизости, не может не слышать его стук, не может не чувствовать пульсацию горячей крови, а главное, живое тепло в этом снежном холодном мире. А значит, вот-вот проявит себя, вот-вот покажется лихо, из-за сосны ли вынырнет, из-за избушки ли…
Человек поднимает голову, смотрит на снежную тучу, понимает, что ещё пара минут и на лес упадет метель. А он застрял тут, в снежной пелене, и как выбраться, понятия не имеет. Казалось бы, чего уж проще, просто взять и пойти, полсотни шагов, и ты уже возле дома, а там печь, тепло, там безопасно. Хотя, какая печь, дым-то из трубы не идёт! Дом тоже выглядит нежилым. Взять и пойти… Зайти в дом, растопить печь, пусть не сразу, но дом наполнится теплом, затрещат дрова в топке, заметается за дверцей рыжее пламя, запляшет по сухим поленьям, в комнате сразу станет уютно и безопасно… Но нет, нельзя, стоит шелохнуться, и мир придёт в движение, наверное… наверняка…
Гул под ногами он скорее почувствовал, нежели услышал. Гул нарастал, и человек не сразу понял, что он означает, а уж когда догадался, буквально вмёрз в снег не в силах пошевелится от ужаса. Там, под ногами явственно ощущается вибрация, что-то зарождается под толщей, что-то просится наружу, стонет, ворочается, одно стало ясно – это не просто поляна. Это озеро, надежно укрытое льдом.
А надёжно ли? Метрах в двадцати, в стороне вдруг с глухим стоном лопнула льдина, будто вытолкнутая кем-то огромным и невидимым наружу, встала ребром, замерла, разлетелось в разные стороны мелкое ледяное крошево. Треск льда оглушил, человек резко оглянулся на звук, увидел, что по льду зазмеилась трещина, снова треск, уже чуть дальше, и снова вздыбились толстые льдины, поднялись, ударились друг о друга, крошась и ломаясь, и замерли, а под ними заплескалась чёрная ледяная стынь…
Да разве ж бывает такое? На реке да, в ледоход, да и то по весне, но на озере-то! На озере, да посреди зимы, такого просто не может быть!
Однако происходило. Льдины охали, стонали, раскалываясь и крошась, мир наполнился звуками, грозными звуками, смертельными. А человек всё стоял, не в силах шелохнуться, смотрел, не имея возможности отвести взгляд, и понимал, что жить ему осталось всего ничего, может пару минут, а может и того меньше. Вот с оглушительным треском побежала по льду очередная трещина, дала излом, метнулась под ноги… Человек зажмурился и… проснулся.