Алла Матвеева - Социальное партнерство: цель или средство

Феномен социального партнерства возникает в процессе снятия дихотомии между сотрудничеством и конкуренцией. Данный феномен интерпретируется как переходное состояние личности и общества от духовной узости и слепоты к духовной состоятельности и зрелости. Выявляются специфика перспективы развития духовной социализации личности в контексте совершенствования системы социального партнерства.

В настоящей работе рассмотрены принципы и морфология самой социализации, в которой духовное основание, как мы пытаемся доказать в настоящей работе, играет первостепенную роль. И здесь социализация личности рассматривается в контексте социального взаимодействия людей, которые, как известно, являются не только духовными существами (наделенными душой, сознанием, интеллектом и т. д.), но и существами социальными (общающимися и взаимодействующими). А коли так, то весь пафос исследования направлен на осмысление механизмов актуализации духовности в социальной практике человека, в системе социального взаимодействия людей. Ведь сколько не говори о духовности и не формируй ее, но если личность не овладела социальными технологиями по ее актуализации, осуществлению, опредмечиванию, сама духовность будет оставаться должным, но не сущим, потенциальной, а не реальной, интенцией, а не действительностью.

Духовное самоопределение личности происходит в определенной институциональной среде. Институциональное направление в исследовании проблемы социального партнерства предполагает его трактовку как специфического социального института. В связи с этим необходимо, прежде всего, определиться с теоретико-методологическими подходами к исследованию феномена социального партнерства в системе социальных отношений и трактовкой самого понятия «социальный институт».

Институциональная теория изначально возникла и развивалась как оппозиция традиционным теоретико-методологическим подходам в гуманитарных исследованиях. Главное направление институционального анализа было связано со стремлением преодолеть прежний формализм в толковании сущности социальных отношений. Поэтому институционализм традиционно рассматривается как «бунт против формализма» [327]. Известно, что М. Вебер (1864–1920) связывал необходимость институционального анализа социальных отношений с социальным (общественным) разделением труда. Отличая социальное разделение труда от технического разделения труда, он выделял два типа социального разделения труда: разделение труда между автономными субъектами деятельности и между полностью самостоятельными субъектами деятельности [188, с. 63–64]. В связи с этим и система отношений между разными субъектами деятельности может рассматриваться в двух аспектах: как конкуренция и как партнерство.

В современной литературе также считается, что «определяющей причиной возникновения, функционирования и развития социальных институтов выступает потребность процесса разделения труда, а в более общем плане – процесса дифференциации человеческой деятельности и общественных отношений» [11, с. 166–167].

Вместе с тем хотелось бы сразу обратить внимание на обстоятельство, которое упускается из виду многими исследователями истории и теории институционализма. Процесс общественного разделения труда может осуществляться двояко: стихийно или планомерно. Представители прежнего институционализма и современной неоинституциональной теории исходят как раз из стихийного характера процесса общественного разделения труда. Поэтому возникновение социальных институтов они объясняют двояко: с одной стороны, такие институты также появляются вроде бы стихийно, вслед за стихийным процессом общественного разделения труда. А, с другой стороны, такие институты трактуются как результат сознательной практики людей, что опровергает первый тезис. Поэтому институциональному анализу изначально присуща некоторая дихотомия в определении природы происхождения социальных институтов.