Дмитрий Близнюк - Снегопад в стиле модерн. Стихи, верлибры

Редактор Сергей Герасимов

Корректор Даша Якутия

© Дмитрий Близнюк, 2020

ISBN 978-5-4498-6527-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

река любуется мостом, лежа на спине,

как небо – Нотр Дам де Пари,

врожденное плоскостопие мысли, волны;

твой домик возле железнодорожных путей —

похож на енота с усами-проводами, а в глазах —

занавесочки и голубизна вечернего экрана.

а жизнь – как течение,

жизнь – как чтение на планшете в рабочее время:

все самое интересное приходится прятать от начальника,

откладывать на потом, наслаждаться исподтишка.

всюду торчат соглядатаи, надсмотрщики с песьими мордами,

доброжелательные палачи.

свобода – меч короля Артура;

ну вот, ты вырвал его из камня, едва не вывихнул запястье,

но что делать с королевской свободой?

съесть, выпить, поцеловать?

а рябина на лету тигром из оранжевых бусин

бросается сквозь огненное кольцо заката,

отраженного от стекла вагона:

нечто прячется между секундами —

это микробы наивысшей формы жизни.

ты лежишь в гамаке

под сенью двух витражных соборов,

небо сыплется голубыми квадратами пепла;

всем своим загорелым телом ты фантазируешь себя

лакированным детенышем виолончели:

вот здесь и здесь пройдут красные нервы,

пролягут тугие струны;

а тени ветвей задумчивыми пальцами

перебирают твое меняющееся в светотени лицо,

змеящиеся локоны…

и в глазах пульсируют серые миндалины неба,

нечто недоброе, инопланетное рвется наружу.

так противопехотная мина в лесу – со времен второй мировой,

устала лежать, ржаветь годами в сырой земле,

под густой травой. и ждать шагов,

его шагов.

ты устала ждать любви. оттолкнувшись ногой

от ствола яблони (сняла босоножки),

раскачиваешь небо целиком – тушу синего быка

на солнечном вертеле,

а тени листвы шаманят над твоим лицом,

так дети изображают чародеев, гаррипотеров, колдунов —

сетчатая магия тишины и серые глаза

замедленного действия…

так лиса на воротнике пальто

чувствует белое горло:

родинка, бьется синяя жилка. что за мука и сладость

быть рядом с мечтой. вот-вот.

пусть пусты глазницы

и шершавая рыжая пасть мягка, как обувная стелька,

а сгнившие на две трети уши

ничего не слышат. но запах шеи, артерии.

как арфа – всего одну музыкальную жилу перегрызть,

всего одну жизнь пережить.

все мои несбывшиеся мечты – черные лисицы —

бродят вокруг большого дома с молочными колоннами,

становятся на задние лапы

и заглядывают в окна веранды, шевелят ноздрями.

птенчик, выходи.

у нее внутри работает кондиционер.

едва слышно. щелчки.

что-то переключается при улыбке,

даже когда обнимаемся и я целую, внутри —

под блузкой и атласной кожей,

как подснежники сквозь фольгу,

пробиваются слепые ростки.

сквозь внутренний снег, который и свет.

зрачки покрыты инеем,

как своды прозрачных пещер рисунками.

это я выдумываю, конечно, но ее слова

приятно остужают: так в жару

переворачиваешь подушку —

приятной прохладцей к затылку. почему же она

исподволь влюбляется в меня,

как морозильная камера в пачку пельменей?

лежит второй год, пережила семь разморозок.

осколок Снежной Королевы

со вкусом курятины,

с ароматом подснежников.

прямо по курсу – незнакомая планета

в летнем голубом платье.

тонированная статуя в бумаге.

ее серые глаза:

она впустила мой взгляд в серые пещеры,

а я, сам не ожидая, ворвался в них

трепещущей стаей нетопырей;

этот миг вобрал в себя невозможное —

я выиграл в лотерею разводных мостов,

летящая пуля зависла над моей головой

и спросила:

«можно?»

в просторном, чистеньком классе самка учителя

щелкала фамилии на белой простыне потолка,

а дети пульсировали, подрагивали, как поплавки.

безнадежно живые глаза тихо выкрикивали поэмы детства —

потерянные одиссеи для человечества.

не было ни одного учителя, которого я любил,

класс не отторгал меня – я был частью карлика, толпы,

но чувствовал инородность – пуля, застрявшая в мышце,

осколок в складках жира.

прятал личность, как розу или нож,