Александр Кравченко - Словянские древности

Народы (языки) появились вследствие наказания Богом человечества за его гордыню. Однако Любовь, Величие и Премудрость Божия как раз и заключаются в том, что зло наказания обращается впоследствии в добро (благо) для наказуемого. Разделив людей, Господь не поставил непреодолимых преград между ними. Через похожесть племён и народов указывалось им, с одной стороны на общее происхождение людей, а с другой стороны предсказывалось их возможное общее будущее, но уже в полном единстве между собой в Господе, в Его Вечном Царстве. Смысл возникновения различий, появившихся после Вавилонского столпотворения, заключается в этих преодолениях. Ну а преодолеть их можно лишь любовью в Господе Иисусе Христе.

Всё вышесказанное, на мой взгляд, очень уместно применить к идеям всеславянства. Всеславянское единство на практике существовало всегда, подтверждение этому находим у Нестора Летописца, который говорит, что русский и славянский язык «одно есть». Вплоть до царя Алексея Михайловича не было никаких попыток осмыслить существующее и возможное единство славян. Этого не происходило, потому что единство это было настолько реально и очевидно, что никому и в голову не приходило подводить под него научную базу. Кроме того, единство это устраивалось на духовном родстве славянских племён, исповедывающих православие, то есть в основе опять лежали не умозрительные «идеологические» заключения, а братская любовь во Христе.

Почти вся научная премудрость, которая довела до оскуднения любви в человеках, вышла из католических монастырей. Панславизм как учение о единстве славян не стал исключением. Юрай Крижанич, католический монах из Дубровника, стал основателем этого направления. Преодолев огромный путь, он представил свою концепцию царю Алексею Михайловичу, она предусматривала отход русских от своей веры и переход в католичество. Хотелось бы надеется, что Крижаничем руководила любовь к своим братьям по крови, и он искренне заблуждался, а не использовал тонкие расчёты лукавых латинских мудрецов.

Жизнь свою Крижанич окончил в далеке от шумного и теплого Дубровника, в сибирском Омске, куда отправил его царь за крамольные идеи.

Подход Крижанича дал впоследствии богатые плоды. Вся мысль X|X и XX веков по славянскому единству развивалась именно в этом направлении. Нет, уже никто не советовал принимать католичество, предлагалось поставить кровное родство выше духовных основ. Религия рассматривалась как недоразумение, которое следовало устранить. При этом мало кто внимал предостережениям, которые исходили в основном из рядов славянофилов, которые справедливо считали, что идея славянского единства намного шире и глубже предлагаемой последователями Крижанича. Начиная с 1848 года славянская идея в редакции хорватского монаха упорно, но не без успеха пыталась воплотиться. Апогеем попыток стало появление в 1918 году Югославии и Чехословакии, при этом, правда, пришлось пожертвовать самым главным участником процесса – Россией. В Югославии в те времена был очень популярен лозунг «не важно какой ты веры, главное какой ты крови». Правда, нестойкость подобной концепции выявилась почти сразу, а в результате кровавых войн в Югославии в конце 20 века славянское единство потерпело полное фиаско. При этом с Запада это комментировалось примерно так: «ну вот видите, мы же говорили, а ведь Энгельс был прав, нет и не может быть между вами никакого единства»!

Да, сегодня мы живём на пепелище близких нашему сердцу идей и воплощений. Нет единства ни между славянами, ни между русскими, о царях остались лишь вздохи, а сам третий Рим на ладан дышит. Праведный и многострадальный Иов потерял все, кроме души, которая осталась чиста и воспряла к божественной благодати, и Господь всё вернул ему, убедив Вселенную в его верности. У нас тоже ничего не осталось, кроме души и веры. Пусть мы стали в «притчу и поношение всем языцем», но никто не отобрал у нас право на веру и молитву. Мы просим у Господа милости, а Он нас призывает в этих страшных условиях свидетельствовать о Нём, о Его любви. И любовь эта должна отражаться на наших ближних, на всех людей, на наших братьев.