Аселина Арсеньева - Скромняшка

– Мама, а в школе правда классно?! – веду за руку свою маленькую первоклашку.

– Мам, а у тебя там было много друзей?

Некоторые вещи собственным детям не расскажешь.

– Мам! А вы с папой же в школе подружились?

А о самом позорном дне в моей жизни, тем более:

– Пока! – мимо меня вихрем проносятся три одноклассника, так, что ветром с моего лица сдувает лёгкие светлые пряди.

– Пока. – навряд ли это они мне, но на всякий случай отвечаю им чуть слышно, со свойственной мне скромностью. К щекам сразу же прибывает румянец и я опускаю глаза на свои слипоны, прикрывая ладонями щёки.

Хоть я и считаю, что в их возрасте уже пора вести себя более серьёзно, внутренне восхищаюсь их способностью быть смелыми и независимыми от условностей.

– Дашка! –меня догоняют не очень приятные мне одноклассницы и одна награждает ощутимым «дружеским» хлопком между лопаток. От удара кожу начинает жечь.

Нинка, Томка и Наташка – эту троицу своим существованием я раздражаю больше, чем остальных.

Они постоянно самоутверждаются за мой счёт, а я каждый раз теряюсь, желая им возразить.

– Убери руку. – предпринимаю попытку скинуть конечность, которую Томка сгрузила на моё плечо и не желает убирать.

Еле как выворачиваюсь, освобождаясь.

– Ты завтра на последний звонок придёшь? – спрашивает Наташка.

– Да. – отвечаю потупив глаза в сторону и продолжая идти в сторону дома.

Вот пристали…

Как назло, идти нам в одну сторону. Живу я за две остановки от дома. Ещё и в частном секторе. Наша школа будто является разделителем между районом с многоэтажками, переходящим в центр города и частным сектором, уходящим на окраину. Так вот, в нашем городке, в частном секторе, расстояние между остановками очень большое.

– Только не гони, что белый фартук где-то раздобыла! – издевается Томка, прекрасно понимая, что его взять мне негде.

– Или занавески у соседей с бельевой верёвки слямзила? – брезгливо морщит нос Наташка.

– Не, девки! – загадочно затягивает Нинка. – Вы только прикиньте! Приходит завтра на линейку такой скелет в кружевной занавеске и своих потрёпанных слипонах, а на голове корзина с бантами из ветоши.

– Боюсь без экзорцистов не обойдётся. – ржёт Томка.

– И нечего они у меня не потрёпанные. Я аккуратно ношу. – попыталась возразить я. Ведь уже взрослая, пора научиться давать отпор. Но сколько не пыталась, получается совсем не так как прокручиваю в мыслях.

– Да они уже были никакие! Мама их выбросить хотела, но тебе отдала! – унижающим тоном заявляет Наташка и оглядывается, надеясь, что её слышали не только подружки. Так и есть. Она довольно улыбается и продолжает. – Я в них ещё в восьмом классе целый сезон отходила. Только в грязь одевала. Как видишь, в отличие от тебя я подросла. Они уже к лету мне малые были. А ты до одиннадцатого класса в них умудрилась проходить. Да тебе до сих пор больше четырнадцати не дашь! Что на вид, что мозгами, – малолетка!

– Взрослая нашлась. – бурчу себе под нос, чтобы не услышали и не прицепились ещё больше.

– Нет, Нинуль. Она больше на анарексичку похожа! Не зря с классом в бассейн не ездит, – стесняется.

– Да она бы бегом побежала костьми греметь, если бы только позвали. Только кто за неё этот бассейн оплатит? – кинув на меня очередной презрительный взгляд отвечает ей Нинка.

– Девчонки, да у неё даже купальника нет! Я летом её видела, она в футболке купалась. – смеётся Томка.

От слёз, скопившихся в глазах, плохо вижу дорогу. По-хорошему бы снять и бросить в неё эти слипоны, но у меня завтра последний звонок и босиком идти я не могу. Да и мачеха дома за такую расточительность по головке не погладит. Запросто может ужином наказать. Ладно накажет, она может и в огородных калошах в школу отправить. С неё станется…

Я этот позор с пятого класса не забуду. Мне чужие туфли до крови мозоли натёрли, так она психанула и в отцовских громадных калошах из дома в школу выставила. Он как раз в отъезде был.