Константин Кантор - Скитальцы

© Константин Анатольевич Кантор, 2021

ISBN 978-5-0055-7737-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Помни, – жизнь одно мгновение!

Н. Я. Суханова (Мих)

Как-то раз, в промозглый ноябрьский четверг 1996 года, мы отчалили из нашего учебного заведения в лес. Ходовое снаряжение у меня осталась дома, и это огорчало.

Наш тренер, – Наталья Яковлевна поставила нам задачу на поход, – пройти около 90 км за три дня.

Рюкзак, спальник и «клмн» (Кружка, Ложка, Миска, Нож), у меня всегда были с собой и лежали в походно-складском помещении. А вот одежда на мне была для экзамена – брюки, пиджак и куртка из кожзама (причём не моя, а одолженная на время у друга). Пришлось занырнуть на склад и переоблачиться в песчанку, армейскую рубаху и погрызенный мышами офицерский плащ. На голову я напялил летнее кепи и опустил на нём «уши».

В электричке мы катились с комфортом, так как связывали проволокой входные двери, и наваливали рюкзаки на двери в тамбуре. Таким образом ни пассажиры, ни контролёры не могли проникнуть в наше тамбурное «купе». Ноздря извлёк гитару. Это была отвратительнейшая «шаховская», которая вечно расстраивалась, (так как какой-то вурдалак-инженер придумал ставить на эти гитары устройство регулировки подъёма грифа). В дырке на грифе находился регулировочный болт, который надо было вращать специальным ключом или пассатижами. Закончив настройку гитары мы грянули песню, сочинённую Игорем Шеметовым, (поэтом, из Натальиных выпускников). Слова были незамысловатые:

Вид у нашего коллектива был тот ещё: Сергейчик ходил в моём красном капроновом комбинезоне, (мне отдали его, когда закрыли нашу лыжную секцию), а поверх комбеза у него было драповое пальто. Надюха-Марина и в училище и в поход одевала балахон с Цоем, чёрные джинсы и модный китайский пухарь. Кабан ходил в армейском х/б, спортивной шапке, разгрузке и бушлате. Ноздря – в морских клешёных штанах, тельнике и брезентухе. Петрен – в клетчатой рубахе, вязанной шапочке и армейском х/б. «Гуляй-поле», – не более того и не менее того.

От ночной пустой платформы, где не горел ни один фонарь, мы отчалили в сторону леса, выпив «на ход ноги».

Вёл нас выпускник техникума Серёга с позывным «Кабан». Он деловито светил себе налобным самодельным карбидным фонарём, когда сверялся с картой. Карбидный фонарь с отражателем я видел до этого только у спелеологов в пещере Съяны. На голове у человека с помощью широкой резинки был закреплён шланг. Из баллона на поясе, где две субстанции (вода и карбид), соединялись воедино поступал по этому шлангу ацетилен, и на лбу горел неспокойный огонёк пламени. И этот неровный отсвет усиливался отражателем из жести. Поистине, это напоминало алхимическое делание.

У самого леса, в импровизированной беседке, тусовались какие-то тёмные личности. Разговор они вели исключительно матом, и от всей этой беседки веяло, как мне показалось животной агрессией. Будучи людьми вежливыми, мы с Ноздрёй проходя, поприветствовали их. В ответ мы услышали пьяный голос :

– Э, зелёные! А ну, упор лёжа приняли!

Сергейчик зорал «Рубимся» и швырнул в беседку пустым пузырём из-под портвейна «три топора». Рома вообще был резким малым. Клейкая ночная тишина разбилась звоном разлетающихся осколков. Нехотя, Кабан развернулся на месте и достал нож, замотанный синей изолентой. Нож всегда висел у него на шее, когда мы шли по лесу. Кабан зарычал попёр в сторону беседки. От страха я оцепенел, но двигался за Петреном, который тоже что-то шёл и орал. Я даже орать не мог – горло сдавило спазмом от страха. Ноздря скинул свой рюкзак, вырвал с боковых строп сапёрную лопатку и заорал «Сальмонеллааааа!!!»