Татьяна Прудникова - Сказки на ночь для взрослого сына
Вступительное слово
В начале была сказка. Сказка на ночь для маленького сына. По его настоянию всегда одна и та же. Сын вырос, а сказку забыли. Но так не бывает, чтобы человек с искрой божьей перестал творить.
Татьяна Прудникова не ставила перед собой цели стать писателем. Эти рассказы были написаны для уже повзрослевшего сына. Они не вымысел, не творческая фантазия автора, они позаимствованы у самой жизни, ее герои ходили по этой грешной земле, они похожи на нас, а мы на них.
Тонко, интеллигентно автор ведет нас от одной истории к другой, виртуозно и не навязчиво вовлекает в повествование, и мы не можем оторваться, читая о том, как однажды выпущенная из рук мечта покружит по миру и снова возвращается к тебе же, потому как это именно твоя мечта («Бабушкин пятиалтынник»).
Или как в 1947 году достать в США пенициллин и привезти его в СССР для простого ребенка (…Он все-таки разобрался в английской инструкции и понял, что малыш… получил дозу пенициллина, достаточную для излечения мамонта, заболевшего пневмонией… мальчик выжил, он поправился. «Доктор Флакс»),
И надо обладать незаурядным талантом, чтобы вот так просто выдернуть из реки времени частицу чьего-то бытия, собрать воедино, облечь в слова, а потом разбросать по сторонам или снова пустить в плавание от начала прошлого века и до наших дней («Единственные дни»).
А безысходность от любви? (…Она уже в который раз бросилась спасать любимого. Совестила, объясняла, скандалила, уходила, возвращалась, терпела, просила помощи у бабок-ворожей и экстрасенсов. Все повторилось… Алкоголик, конечно, но муж, как-никак… «Пролюбовь, семейное счастье и кошку Катьку»),
Все как на ладони, без надрыва и натуги, реальная констатация – так было, так есть, но будет пусть только хорошее. Именно мастерство подачи материала, а также прекрасный литературный слог и делают рассказы Татьяны Прудниковой феноменальными.
Оксана Бурлука,
издатель, член Союза журналистов
1. Сказки на ночь для взрослого сына
С них, в общем-то, все и началось…
«Сам понимаешь, сын:
сидеть у твоей кровати и рассказывать сказки
мне теперь уж совсем не с руки…
А так – может, и почитаешь на сон грядущий…»
Доктор Флакс
(советский святочный рассказ)
…В какой бы дом я ни вошел, я войду для пользы больного…
Клятва Гиппократа
На пожелтевшей, покрытой трещинами фотографии трудно различим кудрявый мальчик лет четырех-пяти в бархатной блузе с белым кружевным воротником, сидящий вполоборота на коленях у матери. Мальчик прижался щекой к материнской груди и не хочет смотреть на птичку, а мать – и строга, и добра, и весела одновременно. На обороте – размашистая выцветшая надпись; из нескольких строчек прочитывалось только: «…канун Рождества». Далее указан год: то ли 1885-й, то ли 1886-й – разобрать невозможно.
Доктор Флакс с удивлением обнаружил старый снимок в «Вестнике ушных, горловых и носовых болезней» за январь 1916 года: интересно, чья заботливая рука положила его туда и тем самым сохранила?
Доктор пристроил на нос очки и вгляделся в обнаруженное им фото, словно желая убедиться в его подлинности.
Хотя, пожалуй, нет. Не подлинность фотографии занимала его. Он как будто искал неопровержимые доказательства тому, что красивый ребенок в кружевах – он сам; и к нему, доктору Флаксу, имеет отношение жизнь этого мальчика. Давняя, выцветшая и потрескавшаяся жизнь, в которой у него есть мама, отец, братья, вся их большая семья и город Санкт-Петербург. В той забытой жизни остались гимназия, обучение в университете, практика в уездном городке Спасске. Уезжая в Москву, он думал: года на два-три, оказалось – навсегда.
Почему же он сам не поехал тогда за родителями? Почему?
Когда мама и отец остались в Ленинграде совсем одни, он звал их к себе; он писал матери, что поможет им обустроиться в столице. Что она ответила ему? Не вспомнить…
Работа не отпускала: пациенты и круговерть всякая…
А потом… Ну да, ну да…