Арсений Мартынов - Сказки на ночь

© Арсений Мартынов, 2020

ISBN 978-5-0051-8585-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Старые ржавые трубы, прикреплённые к уже давно прогнившим бетонированным крышам, некогда были живыми полезными кусками завода. Пыльные сломанные столы и стулья. Где-то виднеются следы сварки на искарёжанных листах металла. Разруха и пустота. Огромный слой сажи и бетонной крошки окутали пол этого великого, но уже мёртвого сооружения. Именно тут, голодной смертью умер человек, если не сам ангел.

В последние часы жизни он выглядел ужасно. Живот что был намертво прикреплен к позвоночным дискам. Редкие седые волосы вокруг макушки. Ребра словно зубы диких животных во время охоты, выпирали из его дряхлого, страдающего от язв, и мелких ран тела. Глаза были карие, с оттенками красноватого цвета, похожие на марс. Он скончался, охотясь на таких же слабых, вонючих крыс. Но они были приспособлены к такой жизни, а бедняга нет. Так же невозможно забыть его лопатки, что словно были продолжениями крыльев, в момент его смерти… Детишки, играясь в этой заброшки, заметили тело, что успело бальзамироваться, а позже станет мощами местной церкви. И среди них была маленькая девочка, что узнала его. Она и позвонила в полицию, сообщив о трагедии. Позже мы узнали что случилось.

Мужчина в последний год своей жизни стал помогать всем, кто просил у него помощи, от обычного перенести вещи, до полной финансовой помощи тем, кто в этом нуждался. Хотя он не был богатым, да и за не наблюдалось такого никогда. Он просто стал помогать. Помогать во вред себе. Появились проблемы на работе, дома, в его голове. Он словно был одержим альтруизмом. Но когда он просил хоть малейшей помощи, ему все отказывали, словно кто-то его наказал, или проклял. Иначе не объяснить, почему он стал таким в последний год.

Как рассказывала его жена, он стал невыносим, дома появлялся редко, вечно уставшим, значение слова семья он забыл напрочь, и у неё не оставалось другого выхода, как просто уехать к матери. Из-за больших займов, мужчина просто отдал свой дом на растерзание банкам. А позже его уволили. И совсем не понятно, почему его никто не показывал врачу.

Но что самое удивительное. Без работы, дома, денег… еды, он продолжал помогать. А им словно пользовались. Месяц, расспрашивая людей, что контактировали с ним, я всё больше и больше удивлялся его жертвенности. Да он даже помогал церкви, ища какие-нибудь реликты, или артефакты старых церквей. Взамен получал ничего. Ну как ничего, он стал святым после своей кончины. Какая мерзость…

И последней соломинкой, сломавшей его жизнь, стала конфета, шоколадная, с ванильной начинкой. Если б он её съел или продал, чтоб купить буханку хлеба, может и прожил бы чуть подольше. Но на пути в свою берлогу он встретил ту самую девочку. С косичками, немного запачканным платьем и ободранными ладошками и коленками. В тот день она плакала. По её словам он просто подошёл, попутно сорвав подорожник, и дал эту конфетку, завёрнутую в лечебную траву. « Не плачь, всё же не так плохо» сказал он и ушёл. После чего внутри маленькая девочка почувствовала странное тепло в сердце, и успокоилась. Помимо этого её боль ушла. Конфетку она так и не съела, а вот подорожник приложила к коленям, и ран, словно и не было. Ну а он… Ну а он надеюсь там, где…

– Серёга, хорош вести ящик, рабочий день окончен, айда домой!

***

Потом допишу.

Пряный цветочный запах с фруктовыми нотками резко защекотали нос. Этот запах менялся со скоростью света. То был медово-ореховым, лесным с грубой дубовой ноткой, то кофейным с привкусом ванили… Я пытался проникнуться в каждый из них. В запах летнего дождя, в пряный аромат и необъяснимо пьянящий, словно запах алкоголя, который сбивал с ног. Такой разный, но до боли знакомый. Столько лет прошло, а я ещё от него завишу. Именно так я с ней и общаюсь. Возьму на себя смелость назвать её девушкой, хотя я даже не знаю кто это. Я попытался её описать, но, увы, её тело заключено в оболочку скафандра. Вернее сказать не тело, газообразная сущность. Как бы грубо это не звучало. Влюбиться в этот запах, и стать от него зависимым, словно прикосновением своего любимого человека проще простого, но избавиться никак.