Наталья Патрацкая - Скалистые поэмы
Поэмы 21 века
Мой ковид
Болезнь подкралась как змея
тяжелой нечестью,
когда совсем не встала я,
жизнь стала вечностью.
И кислород в носу моем
шумел не медленно,
в реанимации не ной,
жизнь стала бледною.
КТ – четыре у меня,
от легких только шум,
и всю исследуют меня,
у медицины – ум.
Я вся подключена была
к приборам, трубочкам.
Порой в воде своей плыла
гусем иль курочкой.
Лежать все время на боку,
дышать сквозь усики,
я в Боксе ела на духу,
подгузник – трусики.
Какой-то дикий маскарад,
и новогодний плен,
но доктор вдруг сказал, что рад,
я победила тлен.
И на девятый только день
лежу в палате я.
И кислород в носу как тень,
но слабость знатная.
Еще почти я не хожу,
дыхалка звонкая,
но я в палате, я лежу.
А иглы тонкие.
Короче, что тут говорить,
недели три прошло,
когда я вышла из ворот,
И я пошла, пошла…
Прививки были у меня,
и даже целых две,
но заболела, не кляня,
и так шла по судьбе.
Не так все радужно пошло,
на МРТ мой путь,
ковид в мозги мои вошел,
и это просто жуть.
Мозги и сердце берегу,
и пью таблетки я,
я от себя не убегу,
хожу как в клетке я.
22 янтаря 2022
Сто метров
Сто метров. Тормоз. Ехать.
Сто метров. Тормоз. Путь.
Москва стоит рядами авто пробок.
Водители несутся по кольцу,
машины едут и стоят бок об бок,
и на венчанье не успеть к венцу.
Стоит Москва, столица автостопа!
Стоит Москва под снегом и потопом!
"А я не поеду, не поеду в Москву!
А я не хочу, не хочу стоять в пробках.
Я лучше у леса примну всю траву.
Я лучше пешком пройду тихо и робко.
Стоит Москва, столица автостопа!
Стоит Москва под снегом и потопом!
А я не хочу тормозить по сто метров.
А я не хочу ехать тихо и метко,
Всегда у кого-то стоять за спиной.
О, Господи, Боже! Да, что ж ты, не стой!
Ну, дай мне проехать, дай выйти на волю,
Давно я не ела, терплю я до боли.
Москва стоит, стоит моя столица,
уж лучше бы ты ехала на спицах.
Велосипеды меньше места занимают.
Велосипедисты меж собой не лают".
– Так пела сидя девушка в авто.
А тут один, устал стоять по пробкам,
из пистолета стрельнул и не робко.
Стрелял он в тех, кто ехать так мешал,
и с кровью свою нервность он смешал.
"А я пойду пешком без автостопа,
Нырну в метро, где нет машин потопа",
– Мечтала девчонка, сидя в пробке.
Для столицы нужны новые машины,
Надо в них удобства все вместить.
Люди – роботы столичные мужчины,
"Тормоз – ехать" – две команды в них внедрить.
Очень трудно быть в столице на колесах,
не уснуть бы за рулем в забвенье грезах.
Дружные потоки столицу покрывают,
целые потоки мучаются зря,
нервы и здоровье за рулем срывают,
и за руль садятся, чуть взойдет заря.
Стоит Москва, столица автостопа!
Стоит Москва под снегом и потопом!
Вот она – столица, странная девица,
косы распустила, словно шлейф дорог,
и сидит девица за рулем, как львица,
и давно сомкнула от молчанья рот.
Нет, не успевает, венчанною не быть,
на алтарь упала солнечная пыль.
Сто метров. Тормоз. Ехать.
Сто метров. Тормоз. Путь.
9 ноября 2007
Сын генерала
Где-то в жарком регионе
среди ветра и песка,
среди танков полигона,
он родился для броска
в новый век иных идей
среди пары лебедей.
Ездил с папою и мамой
по прекраснейшей стране.
Гарнизоны были домом,
рос на танковой броне.
И однажды он подрос,
в голове возник вопрос:
'Кем же быть на этом свете?
Быть как папа генералом?
Быть ли летчиком как ветер?
Или схем всех адмиралом?'
И однажды он решил,
что достигнет он вершин.
Он поехал в город – лес,
где МИЭТ краснел боками
среди лиственных чудес.
Он был принят в мир Богами.
Он учился, он учил,
и диплом он получил,
где почти не пахло пудрой,
изучал науки мудро.
И однажды он на танцах
Встретил девушку одну,
и она женою стала.
Полюбил ее. Да ну?
Да, любил. Родились дети.
Он чертил из схем все сети,
что на платах, словно карты,
для диодов, микросхем.
И с женою вместе парой
создал фирму из дилемм.
Год от года жизнь все круче,
он идет всегда на кручи
новых фирменных проблем.
В мировой системе Блиц
создавая свой раздел,
охраняемых им лиц.
Фирму создал, свой удел,
в ней всегда так много дел!