Валерия Дёмкина - Шторм Дельта
© Валерия Дёмкина, 2017
ISBN 978-5-4485-2854-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1
Я рождался долго. Меня тянуло из темноты. Вокруг проходили люди, кто-то ругался, дребезжали аплодисменты, стучал мяч. Гудела земля. Чьё-то сердце гремело рядом – большое, глупое, мужское сердце. Снова ругань, а над ней – восторженные крики. Сердце бросалось на рёбра так, что у его хозяина всё горело внутри от злости. Потом стук взорвался, и я отделился от этой крови и поплыл по течениям мимо трибун, трамваев, по широким улицам, к вокзалу, меня уносило к северу, вслед за грязным поездом, на глазах семафоров я рос, из плеча пробилось крыло, но я ещё не знал… Из меня выпадали искры, согревая рельсы. Вокруг закипел туман, мосты выгнули черные спины, ангел рассматривал город, чёрная река ждала подо льдом. Я не отразился ни в куполах, ни в крыльях львов, ни в холодных лужах на дне домов-колодцев. Меня несло по ветру, и дождевые февральские капли пробивали мои руки насквозь. Меня тянуло к человеку.
Я демон.
Сквозь чердачные балки я провалился вниз. Пустые скамьи выручили меня. Я спрятался в темноте. Трудно привыкнуть к прозрачности своего тела. Ниже ряды топорщились людскими головами. Чей-то голос падал по капле. Горел белый экран. На нем мелькали буквы. Кроме слов и схем часто попадались фотографии. Я пригляделся и пошёл угольными трещинами с головы до ног.
На фотографиях застыли мёртвые люди. Их тело покрывали дыры всех форм, размеров и глубины. Голос снизу пояснял, отчего в животе или голове появилась рана: от ножниц, кольев, лопат, фар, топоров, зубов, рогов, каблуков… Оставляя пепельные следы, я спустился и заглянул через плечо молодому человеку в нестиранном свитере. Он бросил ручку, положил голову на сложенные руки и слушал лектора с закрытыми глазами.
– Классификация ран: резаные, колотые, ушибленые…
Некоторые студенты сидели в халатах. Они записывали аккуратнее всего. Я знал, что человек, для которого я родился, рядом. Для начала надо было его найти. Я надеялся, что он не носит халата.
Я ходил между рядами. Никаких инструкций мне не давали. Я упал сюда и понял, что дальше лететь некуда. На крайней справа лестнице в восьмом ряду трещины на мне покраснели. Стало жарко. Девица с разглаженными волосами терзает жвачку, прикрыв глаза. Парень в круглых очках откидывается назад, открываясь для взгляда скромной соседки. Нет, нет.
Двое в середине сектора. Стриженый парень спит на крышке для письма. Недельная щетина на лице, старая толстовка, на голове капюшон. Джинсы, чем ниже, тем грязнее, и кроссовки, грязные сплошь. Рядом девочка в свитере, замотанная шарфом. Темные корни и выбеленные, как попало отросшие волосы. Она грызет ручку и щурится, то подаваясь вперед, то валясь на спинку. Вслушиваясь, она вытягивает влажные губы. Лектор отвлекается от описания краёв рубленых ран, и она вытаскивает из тетради вложенный лист. Высунув язык, она дописывает что-то, никак не связанное с темой. Строчки заполняются быстро. Вдруг она останавливается, закусывает неровную нижнюю губу и озирается. Её глаза останавливаются на мне. Она меня видит. Я чернею до пустоты. Мой человек.
Пока я пробирался к ней, она погладила по спине спящего, спрятала лист и принялась за лекцию.
– Колотые раны при незначительных наружных повреждениях характеризуются…
– Он просто как в учебнике объясняет. Я это читала уже.
– Мм?
– Не буду больше на лекции ходить.
– Отмечают. Придется. Зачет не поставят.
– Ой, ладно, поставят. Неинтересно он говорит. Про повешение было лучше. Сама буду учить.
– Я тебя предупредил. Что хочешь делай. Это… Всё, дай поспать.
Я наклонился над ней и положил голову на плечо. Маленькая серёжка клюнула меня в щёку. Моя девочка не отстранилась, закрыла глаза и сглотнула. Вместо того, чтобы писать, сцепила руки в замок. Я не торопился с ней заговаривать, потому что не хотел напугать её ещё больше. Мне показалось, что для человека, получившего демона, она держалась стойко.