Татьяна Волхова - Северный мир. Посвящение

Всадники были всё ближе к нашему дому, и ожидание среди моих домашних становилось всё волнительнее. Мы знали, что к нам едет наследный князь Северных земель с заслуженной победой, а также наши родные и лю́бые мужчины.

Цветана с сыном переживали, как пройдёт встреча. Одно дело, Доброслав приезжал инкогнито, не имея власти и войска. А теперь он признанный правитель.

Жёны младших братьев Демида ждали своих мужей, но не знали, что кроме них, к нам едут знатные гости. Иначе они бы разболтали всему селению. Я предупредила женщин лишь о том, что их мужья прибудут вместе с соратниками и надо готовить угощения.

А вот Боремир ждал Демида с Ведмурдом со дня на день. В предчувствии скорой встречи в его глазах появилась радость, смешанная с тревогой. Он понимал, что отец никогда не одобрит его службы князю-завоевателю, но надеялся, что уже искупил свою вину.

Дома царило непривычное оживление, и только Радамила была грустна.

– Что за печаль тревожит твоё сердце? ― спросила я дочку, гладя её длинные волосы и удивляясь, когда она успела вырасти такая большая, уже готовая к свадебному огню, но ожидающая его лишь через год, чтобы быть не менее пятнадцати солнц от роду.

– Я чувствую, что впереди разлука со Светозаром: его отец приедет и увезёт его и княжну, ― ответила Рада, вздыхая. ― А мы с наследником привыкли с малолетства быть вместе, друг за друга держаться. Как нам теперь порознь?

– Как только свет Прави победил в битве, ваша судьба обрела новый смысл, повернула в сторону от той, которой вы жили ранее, ― сказала я, ― эта развилка была видна ещё при рождении, и вот сейчас она стала Явью.

– А тьма могла взять верх? ― поинтересовалась дочь. ― И тогда всё могло пойти по-другому?..

– Да, тьма могла победить,― ответила я, ― и тогда бы в наши края на долгое время пришли упадок и бедствия. ― Радамила с испугом посмотрела на меня. ― Это могло бы случиться, если бы большинство людей встали на сторону колдуна, если бы они признали таких селян, как мать Бартана, своими идеалами и стремились быть такими же: всюду искать свою выгоду, следовать интересам только своей семьи, говорить о прошлом так, как им вздумается, забывая, как на самом деле складывались события, очернять старых правителей. Вот тогда тьма могла взять верх.

Дочка с удивлением смотрела на меня.

– Я слышала, что семья Бартана придерживается другой версии его гибели, чем было на самом деле: ты это имеешь в виду, говоря о том, что люди забывают своё прошлое? ― уточнила Радамила.

– Да, я вижу, что мать Бартана умудрилась убедить в своём видении и некоторые семьи в нашем селении. Её словам поверили даже те, кто был непосредственным свидетелем тех событий, ― ответила я.

– Но как такое возможно? Люди же своими глазами видели происходящее или слышали из уст родных и близких! Они что, себе не верят?! ― воскликнула Рада.

– Знаешь, дочка, если несколько раз повторить неправду, то этим ты будто создашь вокруг себя кокон, подобный мороку, и начнёшь жить внутри него. И будет мир меняться вокруг тебя, подстраиваясь под эти изменённые воспоминания. А если ещё и начать всем об этом рассказывать, то морок будет становиться всё плотнее и распространяться на других. И со временем станет таким сильным, что скроет за собой правду. Все будут искренне верить, что так и было. Но самое печальное для человека здесь то, что это поменяет нить его судьбы. В узоре нашей жизни есть разные нити, и когда люди уходят от правды, попадают на ту, что ткётся тёмной нитью.

– Получается, они сами выбирают себе нить Недоли? ― уточнила дочь.

– Чаще всего так и случается. Люди, забывшие правду, теряют связь с корнями, так как одна ложь порождает другую, и всё больше вокруг них морок, всё дальше уходит человек со своей дороги, всё слабее связь с пращурами, которые Правь ведают и за мороком лжи своих потомков не видят, ― продолжала я, ― и приводит это всё к тому, что теряют свою опору люди, как слепые котята, ходят по свету, не различая, где добро, а где зло. Так как спутаны они местами в них самих, и закрыта истина мороком, им же самими и созданным.