Оксана Глинина - Сердце моего врага

Он был удивительным… невероятным, и смотрел так, словно я была богиней, а он обычным рабом в восхищении взирающий на свою госпожу. Что прельстило его во мне, заставило ловить глазами мои мимолётные взгляды, едва отвлечённые от огненных вихрей.

От этого, казалось — пламя в моих руках запорхало, как бабочка, разлетаясь множеством искр над головами зрителей. А он смотрел, не отрывая глаз. Синих и бездонных как небо.

Сегодня я очень боялась.

Нет, в моей жизни было много опасностей, но еще никогда не приходилось выступать перед огромной толпой народа, в столице, да еще и перед самим императором и его молодой невестой.

Идея нашего предводителя Гинго, чтобы именно я вышла прямо перед всем двором и многочисленными гостями. В Хелегае — месяцем ранее – выступление Гвен закончилось для всех нас весьма неудачно, но об этом лучше не вспоминать.

Раньше все представления были не только горсткой монет в шляпе, но и просто веселым развлечением для всей нашей труппы. Однако, теперь…

И страшно, и в то же время волнительно.

Правителю нет никакого дела до моих огненных бабочек, как и его скучающей невесте. Ну и ладно! Зато восхищение в глазах его свиты заменило мне тысячу имперских даров.

Синеглазый воин все еще смотрел.

Выпустила огненного феникса специально для него. Искристая птица пролетела над головами всей свиты, включая и самого императора с невестой. Его избранница оживилась, словно проснулась ото сна. И только воин по-прежнему смотрел на меня. Никакие огненные причуды его не интересовали.

Правитель подзывал его к себе и дал знак, что им пора отправляться.

Жаль. Никто и никогда мной так не восхищался.

Бывало, взирали со снисхождением, жалостью, насмешкой, даже похотью. Но так искренне и восхищенно — никто и никогда.

Я сделала пируэт и отпустила пламенных пташек в синеву неба, где они рассыпались фонтаном искр, повергая оставшихся зрителей в бурный восторг.

Поздним вечером, когда в городе продолжились гулянья в честь помолвки императора, я вышла подышать отошедшим от дневного зноя воздухом. Чтобы прочистить от сладковатого балаганного зловония нос и освежить першащее горло.

На площади полным ходом шли танцы. В огнях навесных фонарей ритмично двигались женские и мужские фигуры, и это никак не напоминало пляску смерти, с которой мне доводилось сталкиваться на протяжении всей жизни.

Что скрывать —танцевать я не умела. Не было такой практики, да и учить меня было некому.

Гвен, Гинго, Сирвиг и Игуми веселились вовсю.

— Что задумалась, красавица? — Шаваро в сторонке дымила своей трубкой с едким табаком.

— Да вот, беда несусветная — танцевать не умею, — посетовала я на проходящее мимо меня очередное мирское удовольствие.

— Как так-то? — усмехнулась старая цыганка. — С огнем ты порхаешь словно птица, заставляя сердца многих мужчин стучать бойкими каблуками на танцевальном помосте, а просто вот так, под музыку, боишься?

— Я… не боюсь, — тут же смутилась от откровенных слов Шаваро. — П-просто…

— Ни с кем еще не танцевала, — добрая знакомая закончила фразу за меня, а я покраснела до самых кончиков волос.

Ну не танцевала никогда и ни с кем, и что из этого? Мне ли было расфуфыривать хвост перед кавалерами в попытке привлечь их своими сомнительными прелестями. Моя жизнь была совсем другой, и то, что я попала к бродячим артистам, стало для меня великим счастьем.

У меня появилась семья, близкие и родные люди хоть и не по крови, но по духу.

«Жизнь бродяги не для тебя, девочка», — часто говорила Шаваро.

А для кого? Именно с ними я стала по-настоящему счастливой, да и свободной.

— Если не с кем не танцевала, — снова заговорила цыганка, прервав мои мысли. — Значит, и не любила, и не целовалась, поди!

Она рассмеялась низким грудным смехом, вгоняя меня в смущение дальше некуда. Монисты на её платке зашлись медным звоном.

— Не стесняйся, — Шаваро вытряхнула свою трубку, отчего запах жженого табака сильнее ударил в ноздри, но это был благородный запах дружбы, которым всегда веяло от этой женщины. — Неумение торговать своей жизнью, разменивая её на мелочи — великая добродетель. Но ты не сельская простушка отнюдь хоть и несёт от тебя невинностью за версту! А если уж решишь, кому подарить свой первый раз, пусть он будет прекрасен, хорош собой и люб тебе. Любовь не грех! Главное, чтобы всё было взаимно.