Юрий Коньков - Сепия
© Юрий Коньков, 2022
ISBN 978-5-0056-7448-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Как загодя сидишь в концерте…»
Как загодя сидишь в концерте
И слушаешь поверку скрипок,
Когда уже вот-вот зацепит
Дождём из тёплых нотных ниток,
Так, очарован тихим светом,
Таким таинственно далёким,
Молчишь, не делишься секретом,
Чтоб сохранить набросок лёгкий,
Не разровнять невольно складки,
Не позабыть свой сон случайно,
Не расплескать напиток сладкий,
Не упустить воспоминанье.
И через утреннюю темень,
Через туманное начало
Плывут задумчивые тени
И лодка движется к причалу.
камешек
Сосуды рек
нафтизином набережных сужены,
Тальком гуляющих посыпаны чуть небрежно.
Денег в игре
столько, что лёгкий ужас
Прямо по лицам кривые улыбки режет.
Скрежет
ножа по маслёнке, пятна на белом свете.
Властию, данной мне ныне, вызываю к доске всё тех же
и всё за то же.
Из мясистого мозга выдёргивайте мысли беспощадным пинцетом,
Будьте счастливы уже наконец, здоровы и белокожи.
А я пойду по дорогам,
Пьяный, небритый, с одной только мятой наволочкой,
Чтоб приподнять за краешек
Горизонта лукавый занавес.
С Богом,
Скажите мне: с Богом! – что бы это у вас ни значило —
И я поскачу, плоский камешек,
По водам, никем не занятым.
От солнца бока мои станут чёрными,
От соли бока мои станут белыми.
Странствующий камешек очарованный,
Нетонущий, невозможный, неспелый.
картечь
Мне слов своих не хватит и не надо,
Короче речь.
В галоп уже выходит канонада,
Сечёт картечь.
Под небом голубым на поле жита
Не снег лежит.
Дай Боже сил, чтоб этот пережиток
Нам пережить.
В раскачку корпус тяжесть переносит
На взмах ногой.
Насторожился сонный крестоносец
На Моховой.
Низами по долинам стелет ветер
Чернее дня.
Какой дозор в котором интернете
Поймёт меня.
Я памятнику в самое изножье
Вложил фугас.
Когда потомок мир на ноль помножит,
Он вспомнит нас.
шар-башка
День за днём всё жизнь да жизнь,
Род от рода, век от века.
Льются синие дожди
Из сиреневого верха,
Застывают в холода,
В оттепели подтекают.
Мокнут, мокнут города.
Жизнь – вода. Она такая.
Унестись бы мне туда,
Где простор пространство сушит,
Где не водится вода,
Где не зелено, не скушно.
Спой мне песню, бабушка,
Чтоб узреть в тоске табачной,
Как степная шар-башка
На меня глаза таращит.
затакт
Скачаешь что-нибудь и скачешь,
Как полоумный саранча,
Иль шаром громовым раскатишь
По чашечкам суконный чай,
Зайдёшь ли вечером в таверну,
Устав о жизни кочевой, —
Повсюду свет, повсюду время,
Повсюду нету ничего.
Ещё мерцающие сферы
Не отлетели от земли,
Ещё не ведомо наверно,
Где единицы, где нули,
Плывёт густой, как вешни воды,
Неповторимый тонкий звон
И кажется, сейчас, сегодня
Завесу отведёшь веслом.
Но света нет и нет движенья
Стоит обиженно туман
Ведёт железом по железу
Насмешливая тетива,
Последний холодок пеняет
И мандариновый закат
За добровольный твой приямок,
За нескончаемый затакт.
часы
Часы так долго шли,
Без хлеба, без ночлега,
Что маятник устал
От вековой ходьбы.
И разошлись, как швы,
Два черных человека,
Две тени, два крыла,
Две линии судьбы.
Не бойся горбунов,
Могила их исправит.
Что крючилось внутри,
Окажется крылом.
Кто помнит о былом,
Тот говорить не станет,
Кто станет говорить,
Не вспомнит о былом.
Мы заходили в лифт
На тупиковой ветке,
Желая перестать,
Придумали начать.
И выйти не могли
Из этой вагонетки,
И не могли сыскать
Ни завтра, ни вчера.
Ни раньше, ни потом,
Ни до того, ни после
Так не плыла жара,
Как в тот палёный год.
Случайный лепесток
Запутался в осоке…
Часам ожить пора
И завершить поход.
«Гой еси, зеркальный мальчик…»
Гой еси, зеркальный мальчик,
Ты летаешь высоко.
Запад, прерии, команчи,
Самурай, сибирь, восход.
Не закапывайся в сено,
Разберись в себе самом:
Кофе, кошки, пасадена,
Водка, волки, комсомол.
Тенью стелется Анчутка,
Нет ни рожи, ни лица.
Кто надеется на чудо,
Смотрит титры до конца.
Только зайчика надули,
Оборвался дивный трек.
Запись диска. Запись дубля.
Трибьют, каверы, бутлег.
гравий
Улица пахнет серой
Пончиками и мясом
Воду раскрасим серым
Вы тут нарочно сели