Марк Цинзерол - Секта

Глава 1. Последний звонок

За окном лениво моросил дождь. Капли, цепляясь за оконное стекло, оставляли извилистые дорожки, сливаясь в мутные потоки. Воздух был наполнен запахом сырого бетона и пыли, которая, казалось, висела в воздухе ещё с летней жары. Тусклый свет уличных фонарей размывался в стекле, придавая комнате странную, почти сюрреалистическую атмосферу. Где-то вдалеке гулко проехал грузовик, и его звук медленно растворился в ночи, оставив после себя только тишину.

Максим Горин сидел за столом в своей крохотной однокомнатной квартире, лениво водя пальцем по краю старого стеклянного стакана. Который был у него ещё со студенческих лет. Виски внутри почти не осталось, только тонкая янтарная плёнка покрывала дно. Глядя на Максима изнутри, унылой, жизненной пустотой. Где-то на кухне тикали часы, мерно отмеряя секунды, будто отсчитывая оставшиеся минуты до неизбежного. В воздухе витал запах табака, смешанный с лёгким ароматом перегоревшего кофе – старого, холодного, уже утратившего свою бодрящую силу. На столе перед ним лежала пачка старых дел, которые он давно отложил в сторону. Ничего интересного, ничего, что могло бы его взволновать. Рутина, которая давно стала его спутником.

Телефон зазвонил внезапно, резко, нарушая вязкую тишину ночи.

Максим помедлил, прищурился на экран. Незнакомый номер. Звонки в это время никогда не несли в себе ничего хорошего. Он потер виски, отгоняя остатки сонливости, и нажал кнопку ответа.

– Да?

Несколько секунд в трубке было тихо. Только тяжёлое дыхание. Женское. Глухое, будто приглушённое страхом или нерешительностью.

– Это детектив Горин? – голос дрогнул на последнем слове.

– Смотря, кто спрашивает.

– Меня зовут Ольга Матвеева. Я.. – пауза. – Моего сына больше нет.

Максим приподнялся, наклонившись ближе к телефону. Его вес перенёсся на локти, упирающиеся в край стола.

– «Мне жаль», —произнёс он механически, хотя в его голосе не было ни капли сочувствия. Он слишком часто слышал такие слова, чтобы они ещё могли что – то значить.

– Это не самоубийство.

Горин провёл языком по сухим губам. В этот момент они напоминали истерзанную солнцем пустыню. Его взгляд упал на стакан, и он снова почувствовал горечь на языке. Лёгкая досада закралась в душу от скудности содержимого.

– Что говорят в полиции?

– Что он сам.

– Почему вы считаете иначе?

– Потому что я знала своего сына.

В её голосе было что-то… не просто боль, не просто горечь утраты. Это была уверенность, сквозь которую пробивался страх. Максим почувствовал, как в его груди что-то ёкнуло. Он давно не слышал такого тона. Это был не просто крик отчаяния – это был вызов.

Послышался лёгкий шорох. Будто женщина сжимала в руках лист бумаги,

разглядывая что-то, что сама не хотела видеть.

– Его звали Вадим Матвеев. Семнадцать лет. Неделю назад его нашли

повешенным в заброшенном доме в Привольске.

Максим нахмурился.

Привольск.

Название зазвенело в памяти, оставляя неприятный осадок. Маленький город, утопающий в холмах, закрытый от внешнего мира. Там жила одна из самых старых религиозных общин, о которой ходило немало слухов. Говорили, что их лидер держит под контролем весь город. Говорили, что у них свои правила, свои законы. Максим никогда не был там, но он слышал истории. И они не были приятными.

– «Почему вы обратились ко мне?» – спросил он, хотя уже знал ответ.

– Вы брались за такие дела. Те, от которых отказывались другие.

Максим хмыкнул. Он действительно брался за такие дела. Но каждый раз, когда он это делал, он терял что-то внутри себя. Часть души, может быть. Или просто веру в то, что мир может быть справедливым.

– Почему Вы позвонили только сейчас? Неделя – слишком долгий срок.

В трубке снова повисла тишина. Затем шорох. Будто женщина резко оглянулась через плечо.

– Я боялась.

Горин выпрямился. Его усталые и аккуратные пальцы удобнее обхватили телефон.

– Кого?

Ответа не последовало. Только дыхание, чуть более частое, чем раньше.