Сборник, Сергей Н. Малышев - С клыками наголо

В тот злополучный день мы с братом для поездки в клуб решили не вызывать кэб, а воспользоваться новомодным изобретением – паровой платформой, которая всё больше и больше вторгалась в жизнь лондонцев. И вот мы мчались по Бейкер-стрит с ужасающей скоростью. Двадцать пять миль в час! Только лучшие скакуны способны выдержать такой темп. Промозглый ветер свистел в ушах. Для защиты глаз пришлось воспользоваться очками, как у авиаторов. Я люблю быструю езду, но не до такой же степени! Поэтому с опаской проверял страховочный ремень – выдержит ли он при какой-либо нештатной ситуации. Арчибальд, напротив, пришёл в совершеннейший восторг и глазел по сторонам, издавая время от времени довольный смешок.

Перед самым поворотом на Парк-роуд он вдруг прочитал табличку на унылом здании из бурого кирпича и с той поры наша жизнь круто изменилась.

– Ты видел, Крис! – воскликнул он. – Бейкер-стрит, 221Б! Здесь живёт самый знаменитый сыщик Британии!

– Конечно, видел, Арчи, – отозвался я, уже предчувствуя неладное. Мой брат – натура увлекающаяся. И всё бы ничего, но слишком часто увлекающаяся. – Весь Лондон знает это место.

– Самый знаменитый сыщик Британии! – повторил он, поднимая к небу палец.

А потом молчал до самого клуба «Розовая орхидея», наслаждаясь скоростью платформы, которая рвала в клочья лондонский туман. Тут бы мне и заподозрить неладное, но, увлечённый обсуждением Paphinia grandiflora и как её разводить согласно записки Генриха Густава Райхенбаха в замечательном переводе Дэвида Мура, я обо всём забыл и упустил возможность повлиять на развитие событий. Даже то, что обычно весёлый и живой Арчибальд проходил весь вечер, натыкаясь на стулья, как сомнамбула, не подтолкнуло меня к активным действиям. Вечером, когда мы возвращались домой уже по старинке, на кэбе, Арчи вдруг сказал, обращаясь не ко мне, а просто в темноту лондонской улицы:

– Я открою детективное агентство!

И снова я пропустил его высказывание мимо ушей. Впрочем, к словам Арчибальда редко стоило относиться всерьёз. Он любил ввязываться в авантюры, ну а я обычно не препятствовал. Только следил, чтобы он не пустил по ветру свою часть наследства. Наследство, которое нам оставил отец, контр-адмирал сэр Джонас Фордейл, не позволяло жить на широкую ногу, но давало возможность не задумываться ежедневно о хлебе насущном. Я серьёзно увлекался скачками, посещал Аскот, Эпсом и Челтенхем. Делал ставки, часто выигрывал из-за привычки внимательно наблюдать за лошадью, прежде чем отправиться к букмекерам. Иногда меня посещала мысль – стать владельцем скакуна. Но купить такого, как хотелось бы, не позволяли средства, а брать вечного аутсайдера казалось глупым и бессмысленным. Арчи увлекался живописью, и весьма серьёзно. Некоторые работы даже удавалось продать ценителям, хотя остальные украшали стены его половины дома. На вырученные деньги мой брат собрал внушительную коллекцию трубок и немного отложил, мечтая о кругосветном путешествии. Плох тот англичанин, который не мечтает о кругосветном путешествии на красивом паруснике. Только брат не хотел ехать без меня, а я всё никак не мог выкроить время.

Напомню, что возможность вмешаться в развитие авантюры я упустил. В ближайшие выходные отправился в Ньюмаркет на октябрьские скачки двухлеток и задержался там на неделю, снимая комнату в гостинице. А когда вернулся, не поверил своим глазам.

У входной двери нашего с братом дома, поблескивая латунными буквами, красовалась табличка: «Детективное агентство «Фордейл».

Я остолбенел. Ай, да Арчибальд! Всего за несколько дней такого наворотил! Ну, он у меня получит!

Но едва я приблизился к двери, как на меня, в буквальном смысле слова, набросилась пожилая леди в капоре, который был модным, пожалуй, при Георге Втором.