← К описанию

Елена Крюкова, АнастасИЯ РОСтова - Русские бабы

Дизайнер обложки Владимир Фуфачев

ISBN 978-5-0053-0039-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

РУССКИЕ БАБЫ

ЛАРИСА БУХВАЛОВА

АНАСТАСИЯ РОСТОВА

ЕЛЕНА КРЮКОВА

ЛАРИСА БУХВАЛОВА

Откуда мои стихи? От мира или не от мира? И от неба, и от земли, от трав, от природы, от неба и от бабушки. От её прибауток, от кудели тянется. Вращается веретено. Ниточка из облака тянется. Прялка там. К ней кудель привязана. Мир старый, мир новый. Царствие небесное и земное. Всё прядётся в нить. Скручивается. В судьбу заплетается. В поэму жизни.

НЕСЕНИЕ ЗВЕЗДЫ

Ниточка посконная, небесная

В каждый нитяной клубок бабушка вкладывала тело – орешек, бумагу, мой тетрадный ученический лист. Начиная накручивать, творила молитву, о жизни говорила, думала, смотрела в окно на наш кургузый тополь – на лето, осень, зиму, на вЁсну. Именно на «вЁсну». В ней были вёсла, лодка смолёная, в путь налаживаемая. По весне, по волне, по первой борозде на усаде. С лопатой, с лопастью по винту накручивалась на спираль пряжа, кудель галактики, запрягалась с нитью клубка, шло повествование, сотворение, стихотворение.

Голубая нитка на бобине*

Помню с детства – мамина любимая —

крепкая, в коробочке хранимая

нитка на бобине очень прочная.

Мама умерла, а нить не кончена.

Ушивали многое и разное

этой нитью выгоревшей, ситцевой:

Бабушка с иголкой умудряется,

мамино лицо, моё – традиция.

Ниточка посконная, небесная

не порвётся, потому что честная.

Ариадны нить во тьме космической.

Третье поколенье – не истрачена.

Сколько ей и платьев перетачано*,

сколько ей носков, трусов заштопано.

Нитка жизни. Ниточка семейная.

Из бобины, переданной Макошью*.

От иконы Троицы, от вервия*.

Тянется она, как будто вечная.

Дочке подаю – вот нитка крепкая,

голубая, бесконечно прочная.

Связанная тайной связью с предками,

Через сто галактик не закончится.

Бобина* – (франц.) большая катушка для прядильных машин.

Тачать* – шить сквозной ниткой.

Макошь* – покровительница женщин и женских ремесел.

Вервие* – верёвка, шнур (устаревшее). В православии это длинная верёвка (около 40 метров), опоясывающая престол поверх катасарки. Вервие символизирует собой путы, которыми был связан Христос, ведомый на суд, и Божественную силу, которая держит собою всю Вселенную.

Игра с огнём

Одна – ни братьев, ни сестёр.

Мне ближе всех стал враг —

Бегу стремглав кормить костёр,

С мальчишками в овраг.

И вот – огонь большой горит —

Полынь и сухостой.

Трещит, гудит и говорит

Со мною злой огонь.

Он жулик рыжий, как и я.

Он рвётся в языки.

И дым пускает на меня.

И ест с моей руки.

Как пёс голодный и родной.

И я в восторге вся.

Любуюсь золотой золой,

Как выводком лисят.

Ему я снова есть даю —

Возьми, поешь, живи!

Щенки твои с ладони пьют

Дары моей любви.

За сердце бабушка схватясь,

Взмолилась в вышине,

С обрыва, набожно крестясь.

А я чуть не в огне.

А я с костром-то говорю,

Девчонка – друг огня…

И страшно ей, что сотворю.

Ей страшно за меня.

Огнёвка то, растёт в дому,

Она ж нас всех сожжёт!

– А я огонь люблю! Ему

гудрон дарю, как мёд.

И вот уж чувствует меня.

Сметливый конь—огонь.

Я для него – дитя огня,

Сама огонь – лишь тронь.

А бабушка мнит о худом,

Схватилась за ремень.

От топота гудит наш дом

В кромешный Божий день.

И вот, как в детстве, я с огнём —

стихами выжгла мир —

Горячим, золотым пером.

И жизнь прожгла до дыр.

***

Памяти бабушкиной сестры Грунюшки

От кромешной тоски,

между небом «осьмым» и девятым,

тётя Груня носки

полосатые вяжет робятам.

Не своим, а чужим,

коль своими судьба обделила.

Нитка жизни спешит,

что давно померла, позабыла.

Месяц, будто, январь,

воскресение дня выходного.

В печке, в вольной, стоят

караваи большие ржаного.

Свет от утречка свят,

сквозь герань пробивается резкий.

На окошках хрустят,

инда снег по зиме, занавески.

Из деревни, из всей.

На показ ришелье вырезное.

В Елизарово ей.

Припасла накануне сувои.

Следующая страница