Николай Игнатков - Русь моя. Книга стихотворений XII
Идеи сумрачны
И бездна смотрит на тебя,
Свое лицо ещё скрывая.
Ты, пальцем совесть теребя,
И сам находишься у края.
У края, где одна черта…
Переступить? И невозможно!
И жизнь что прожита ни та…
Так для чего ты осторожно,
Шагнул туда, где жизни нет?
Где ночь – раскосые закаты.
И преломленный подлый свет,
Крест, накрест забивает хаты.
И мертвым духом тишина,
Укроет даль сплошной тенью.
И обнаженная вина,
Будет второй твоей ступенью.
И чуда больше не видать,
Оно дождем вчерашним смыто.
И будут многие рыдать,
О том хорошем, что забыто.
И где достоинство как лень,
Держать в руках себя опасно.
И рубит так с размаху день,
Все, предавая – только гласно.
Одни боятся промолчать,
Других молчание коробит.
Им так хотелось обличать,
И чье обличье в шкуре бродит?
Бродячий подзаборный пес,
Ещё не выстрадал понятий.
И растворилась правда грез,
Там на кресте, что для распятий.
И суетливая мораль,
Себя в насилие вгоняя.
Когда придет к нам тот февраль,
Что потеплее будет мая?
В затухших помыслах огня,
Ещё коптит былая сила.
И презирая, и виня,
А ждёт нас всех одна могила.
И где вы мученики все,
Что бунту ставили подножки.
На чистом стеклышке, в росе,
И шла борьба одна – за ложки.
Идеи сумрачны… Извне,
Толкает вол повозку мира.
Мы, так пугаясь новизне,
Так растоптать, вольны кумира.
И он обрубком от куста,
В углу укроется сирени.
И та провальная мечта,
Чтобы мы все зазеленели.
И зелень рвется из штанов,
Карманы полные набиты.
И вырываем из основ,
Как мы случайно знамениты.
Дух лицемерия
Дух лицемерия, завравшись про запас,
И тайное становится понятней.
И все сложнее правдой напоказ,
И ложь видна отчётливее, внятней.
И губы прошептавшие не мы,
И выдают глаза слезою страха.
И мы уже посередине тьмы,
А там нам уготовлена и плаха.
Заторможена жизнь
Стало сухо во рту, непролазная гать,
Конь коленом в воде, а потом и по грудь.
Только Бога теперь мне выходит призвать…
Как сумел впопыхах я суда завернуть?
Ночь неровные кудри причешет кустов,
Мы с конем погибаем, выходит вдвоем.
Кто подлее скажите из тех подлецов,
Когда их мы потом у себя узнаем?
Заторможена жизнь, все мешается нам,
Гонит ветер седой огородами тень.
И сквозит что-то черное там по умам,
И зудит, и скворчит… И больней, и сильней.
Лицемерия снежная шаль
Белизной, серой рябью в глазах,
Только ночь, задвигая гардины.
Упадешь ты ко мне вся в слезах,
Мы с тобой невиновно безвинны.
И стучатся как в двери сердца,
Испытания встали стеною.
У начала стоим и конца,
А мы любим как прежде с тобою.
Невесомости снимешь вуаль,
Там ещё затаилась прохлада.
Лицемерия снежная шаль,
Между нами была как преграда.
Заболоченным дивным местам
Заболоченным дивным местам,
Жизнь сама на себя не похожа.
Пожелтевшие буквы к листам…
Как же так допускаешь ты Боже?
И обманами стелется степь,
Ветер гонит холодные будни.
Износилась твоя видно плеть,
Да и мы на земле словно блудни.
Потерялись в роскошных словах,
Все измазаны терпкою сажей.
И проблема уже не в правах,
Перевернутой пользуясь правдой.
По закоулкам совести
По закоулкам совести прохлада,
Стирает чистотою жёлтый лист.
И если жизнь сама тебе не рада,
На время, хоть на миг остановись.
И воздержись от заявлений громких,
Пригнувшись, по-пластунски, босиком.
В грудь набери побольше мыслей ёмких,
На завтра их оставь иль на потом.
Они всегда должны быть под рукою,
Обидели, а ты в ответ – судьба.
И мысли шьешь ты нитью золотою,