Виталий Иконников - Рисовать для тебя горизонты…

– Сколько можно спать, Деля? – спросил Денис у поднявшего трубку Макса. – Ты придёшь сегодня?

– Я ещё не дописал ту нудную статью, – сонным голосом ответил Макс, щурясь от лучей солнца, пробившихся между плотными зелёными шторами. – Хотя-а… – он широко зевнул и зажмурился так, словно это действие заставляло тратить уйму сил. – Заеду к матери, а потом и к вам заскочу – послушаю мудрые поучения.

– Ну, давай, – улыбнулся Денис. – А то Стоев уже за тебя спрашивал.

Макс положил трубку на пол рядом с кроватью, ещё раз зевнул, повернулся на спину и, не открывая глаз, стал вспоминать, что ему снилось. После внезапных пробуждений это всегда сложно сделать. Определённо, снилось нечто приятное, но, как специально, это затаилось где-то в дальнем уголке памяти. Мозг ускоренно дёргал мысли и чувства в надежде за что-либо зацепиться, но в голове всплывали лишь фрагменты их вчерашнего с Леной секса. Может, сон был именно об этом?… Лёгкая слабость в теле постепенно начала исчезать, сменяясь подкатившейся волной возбуждения. Всё, вспомнить не удастся. Безрезультатно пролежав минут пять и, чувствуя, что уже не заснёт, Макс открыл глаза и посмотрел на часы.

«Полпервого, – пора бы уже и подняться». – подумал он, молча вставая с кровати и впихнув ноги в тапки. – «Странно, что будит меня Дэн, а не Лена».

Макс посмотрел на стол: оставленный прошлым вечером «творческий беспорядок» был безжалостно прибран, хотя вчера он просил ничего здесь не трогать. Все диски разбежались по коробкам (и ещё не факт, что по своим – подписаны из них далеко не все), исписанные листы образовали стопку (придётся копаться, разыскивая нужное), журналы и газеты приняли ту же позу. Опять Лена всё сделала по своим женским принципам (стоило ли удивляться?!). Но злиться с самого утра не было никакого желания, и со сдавленным возмущением Макс направился в кухню.

«Может, дописать сейчас?» – мысленно размышлял он, параллельно заглядывая в холодильник. – «Съезжу, сдам, а потом и к матери загляну. А то вечером опять какие-нибудь причины найдутся».

Он достал миску с салатом, блюдце с нарезанным ошейком и включил чайник – пожалуй, для завтрака вполне хватит. Из настенного шкафчика была извлечена плитка молочного шоколада. Никакие другие сладости, ну, разве что, мороженое, Максу не нравились, да и шоколад любил лишь тот, в котором нет изюма.

Из спальни донёслась мелодия домашнего телефона. Макс не спеша подошёл и, с ленцой наклонившись, поднял с пола трубку.

– Привет, любимый, ты уже встал? – ласковым голосом спросила Лена. – Я звонила твоей маме, она сказала, что ты обещал до трёх к ней заехать.

– Встал. – с намеренным недовольством ответил он. – Ты зачем на столе всё прибрала? Я же тебя просил…

– А я просила не оставлять за собой бардак! – повышенным тоном перебила Лена, но тут же голос опять стал нежным. – Ну, хватит злиться, милый, всё ведь на месте, просто аккуратно сложено. Ты заберёшь меня в семь?

– В семь?… – задумался Макс, прикидывая в голове время. Про нежелательную «уборку» продолжать уже не было смысла. – Думаю, к семи успею. Я хотел сегодня ещё эту тупую статью сдать.

– Ну, тогда позвони мне в пять, скажи, что и как, хорошо?

– Хорошо. – непринуждённо ответил он. – До вечера.

– Пока, любимый.

Макс с аппетитом поел, помыл за собой посуду и направился в ванную. Лена всегда советовала делать наоборот, но на пустой желудок мытьё в душе становилось недолгим, а он любил понежиться под тонкими струйками тёплой воды. Тепло ведь намного приятней прохлады. И помогает с позитивом смотреть на мир. Торопиться не было никакого желания, тем более, когда нужно что-то дописывать.

Отчим Макса, Станислав Анатольевич Стоев, был главным редактором «Антипода», и в качестве поблажки «сыну» разрешил ему работать над материалом дома, а не сидеть весь день в редакции. Но Максу хотелось гораздо большей свободы и, самое главное, больших «высот». Что скрывать: в свои двадцать шесть он не стоял на месте и давно стремился прорваться в Москву. «Антипод» – пусть и довольно неплохое издание, но столица манила широкими перспективами. Там-то уж в полной мере можно дать волю амбициям и безграничной фантазии (хотя свобода творчества у него была и сейчас).