Кристина Французова - Ревность 2

Приходи на меня посмотреть.

Приходи. Я живая. Мне больно.

Этих рук никому не согреть,

Эти губы сказали: «Довольно!»

Каждый вечер подносят к окну

Моё кресло. Я вижу дороги.

О, тебя ли, тебя ль упрекну

За последнюю горечь тревоги!

Не боюсь на земле ничего,

В задыханьях тяжёлых бледнея.

Только ночи страшны оттого,

Что глаза твои вижу во сне я.

А. Ахматова, 1912

– Мирка, я дома! – после хлопка входной двери по квартире разнёсся звонкий голос Марины.

– Я на кухне! – крикнула в ответ.

Через несколько минут, в течение которых я слышала пыхтение в коридоре, мокрая черноволосая макушка показалась в дверном проёме.

– Ты не представляешь, снежище завалил все улицы, пробки жуткие. Без малого два часа до дома добиралась. Хотя тут ехать от силы минут тридцать.

– Да, видела в окно. Снег сыплет весь день не переставая, могу себе представить хаос на улицах. У тебя чёлка вся в снежинках, и ты похожа на снегурочку.

– Снегурочка блондинка, а я брюнетка.

– Тогда… – задумалась, припоминая сказочных красавиц, – будешь Белоснежкой!

Подруга скептически покосилась на меня и скривила губы в недовольной гримасе: – За ночь снега ещё больше выпадает. Завтра будет сущий ад. Как добираться на работу?

Стало понятно почему у неё сердитый вид.

– На вертолёте? – я в ответ сморозила глупость, ну а чем не вариант.

– Где бы его взять. В аренду что ли?

– А-ха, фантазёрка. Поедешь как все.

– Все на автобусах или пешком, а я так не хочу. – Раздражение в подруге засело крепко.

– Значит вызовешь такси, сегодня же доехала.

– Угу, и всю дорогу слушала отборные маты от водителя. Вёз даму, а ругался как прораб. Удивительно, почему ему до сих пор никто язык не укоротил.

– Пожалей бедолагу, он весь день через автомобильные заторы катался, вот и не сдержался мужик.

– Конечно, тебе легко рассуждать сидя в тёплой, уютной квартире. Два часа тесного замкнутого пространства в компании с неизвестно-когда-в-последний-раз-мытым и матерящимся через слово мужиком и, поверь, твоя хвалёная терпимость пойдёт глубокими трещинами.

Я промолчала. Последнее время мысли о безделье доводили до приступов бешенства из-за собственной недальновидности. И почему я в своё время не отстояла желание не сидеть истуканом дома, а работать? Теперь же при наличии диплома проблематично устроиться даже на самую низшую должность. Оказалось, что такие, как я, ежедневно пачками рассылали резюме работодателям в поисках работы.

– Извини, Мир. Я не хотела тебя обидеть, – подруга покаялась первой. Я же, чтобы не нагнетать и не разводить ссору на пустом месте, сразу ответила:

– Иди, мой руки. Будем ужинать.

Пока Маринка умывалась, успела накрыть на стол. Жаркое по рецепту тёти Маши пахло изумительно.

– Я решительно настаиваю, чтобы ты оставалась со мной как можно дольше, – с набитым ртом, глотая куски, толком не прожевав, подруга выражала свою признательность.

– Ты обед пропустила что ли?

– Шеф решил озвереть в новом календарном году.

– Вроде ты собиралась увольняться? Кстати, он лютует не по причине выписанной тобой отставки?

– И собираюсь до сих пор. Подыскиваю варианты. А из-за чего он бесится – понятия не имею, может жена плохо даёт или вообще не даёт.

– Да уж… Я наискалась вариантов, что тошнит от предложений на должность секретарши с бюстом не меньше третьего размера. Такими темпами работодатели вскоре вместо проверки дипломов о полученном образовании и тестов на профпригодность выставят фейсконтроль на пухлость губ и глубину глотки. Фу, чтоб всем сволочам пусто было, – меня непроизвольно передёрнуло от омерзения.

– А как ты хотела, подруга. В наш век демократии и процветания феминизма роль женщины по-прежнему – удовлетворять и вынашивать. На большее по мнению «сильного и умного» пола мы не способны, да от нас иного и не требуется. С остальным мужики сами успешно справляются, поэтому двух функций от женщин им вполне достаточно.