Вероника Лесневская - Ребёнок магната. НеРазлучные
Пролог
Доминика
– В вашей крови были обнаружены следы абортивных таблеток, – выдает гинеколог, ввергая меня в шок. – Слишком высокая дозировка. Зачем вы приняли столько? Посоветовались бы со своим врачом…
– Я не пила никаких таблеток, – отрицательно качаю головой.
Приподнимаюсь на больничной койке, недоуменно осматриваю себя. Тянусь рукой к животу, касаюсь нескольких широких пластырей, которыми заклеены порезы. Глаза на мгновение прикрываю.
Вчера я попала в больницу с резкими болями – и здесь мне стало хуже. Открылось кровотечение. После обследования меня направили на лапароскопию. А дальше… все словно в тумане.
Наркоз, чужие голоса, первые попытки подняться с постели, суета санитарок и медсестер. Я засыпала и пробуждалась, путаясь, где сон, а где реальность.
Немного пришла в себя лишь поздно вечером. Но мне так и не сказали, что со мной. Младший медперсонал темы избегал, будто приказ был скрывать от меня правду. А у заведующего Каминского закончилась смена.
Сумку и телефон забрали, мотивировав тем, что в палате интенсивной терапии нельзя. Я даже Яну позвонить не могла.
Ян… При одной мысли о нем сердце бешено стучит в ребра. Не унять чувства, хотя надо бы. Запретные они, неправильные.
И все-таки… Мне хотя бы голос его услышать. Я же одна здесь совсем. Впрочем, мне не привыкать.
Да и что бы я рассказала Яну? Как я всем лгала? Он и так в самых страшных грехах обвинил меня.
Нет, от него я помощи точно не дождусь.
– Если вы по каким-то причинам решились на медикаментозный аборт, – отвлекает меня от раздумий врач, – …то должны были проводить процедуру под строгим наблюдением гинеколога, – отчитывает меня.
Ошеломленно смотрю на него, только сейчас осознавая, в чем он меня подозревает. Считает, что я могла убить собственного ребенка?
– Нет, я не…
Фиктивный брак, нелюбимый жених, мнимая беременность. Я так много лгала, что и сама запуталась в собственном вранье. А теперь…
Я разбита и сломлена. В душе дыра, вместо сердца – растрескавшийся кусок льда.
– Я не собиралась делать аборт, потому что никогда не была беременной, – с трудом, но все же признаюсь я. – Я солгала всем своим родственникам. И понятия не имею, как в мою кровь попала эта дрянь, – взрываюсь под конец.
Мельком смотрю на бейдж доктора. Дежурный врач-гинеколог Яков Пашкевич. Точно помню, что меня оперировал не он. А сам заведующий отделением. Каминский, кажется. Зато, может, от этого доктора, что явился с утра на обход, я смогу наконец правду добиться.
Смотрю вопросительно, ожидая объяснений.
– К сожалению, эта, как вы выразились, дрянь вызвала необратимые последствия, – Пашкевич делает мучительную паузу. – Если верить анализам и узи, – пролистывает мою историю болезни. – Кхм… После кровотечения и перенесенной операции у вас вряд ли получится забеременеть теперь.
Перевожу взгляд на его лицо. Серьезное, мрачное, с оттенком сочувствия.
– Что? – шепчу срывающимся голосом.
Я наказана за свою ложь? Почему так жестоко!
– Может, вы ошиблись? – умоляюще уточняю.
– Простите, вам действительно грозит бесплодие, – чеканит слова. – Но это еще не самое страшное…
Нервно сглатываю подступающий к горлу ком, смаргиваю первые слезинки. И пытаюсь взять себя в руки. Сжимаю кулаки, пристально смотрю на врача.
– Что может быть страшнее бесплодия? – цежу я, из последних сил сдерживая рыдания.
Я никогда не мечтала о семье в ее традиционном понимании. Ведь там обязателен… муж. А я в принципе не доверяю мужчинам. Опасаюсь их. Они жестоки и ведомы своими инстинктами. Нет уж, лучше без них обойтись.
Но ребенок… Наверное, когда-нибудь я бы решилась стать матерью. Посредством ЭКО, например. Растила бы малыша, воспитывала. Такую кроху, как близнецы моей сестры или как Даниэль, племянник Яна.
Однако больше у меня не будет такой возможности.
Окончательно одна. Навсегда.
– Что может быть ценнее материнства? – сипло добавляю.
– Ваша жизнь, – шепчет Пашкевич, придвигаясь ближе. – Если вы не пили таблетки сами…