Юань Мей - Реарити. Начало

Искрящиеся капельки прозрачной росы скатывались по тоненьким, изумрудно-зелёным стебелькам. В утренние часы необыкновенно звонко птицы распевали свои переливистые песни, словно по цепочке передавая друг-другу мелодию рассвета. А в долине рек, среди тростниковых зарослей, спряталась журавлиная семья, издавая тихие, еле слышные «тюрр-тюрр»…. Красные отметины на самой макушке птичьих головок подчёркивали, оттеняли каждое пёрышко, каждый миллиметр тела этих удивительных созданий. Мама-олениха, нежно целуя в ушки своего новорождённого оленёнка, желала ему доброго дня, а он, спросонок, еще не понимая того, что наступило утро нового дня, смотрел на нее сквозь глазки-щёлочки и уговаривал одним лишь взглядом:

«Мама, позволь я досмотрю свой волшебный сон».

В городе текла своя жизнь – размеренная и организованная, но, вместе с тем, стремительная и опасная. Иногда хорошо отлаженный механизм выходил из строя. Например, тогда, когда какой-либо водитель, не сомкнувший глаз ночью, мгновенно разрушал баланс целой улицы, а то и отдельно взятой жизни, выехав на встречную полосу… по дороге на работу. И тогда происходило столкновение – касательное, лобовое… Стёкла бились, металл корёжился, а в новостях звучала фраза:

– Произошла автомобильная авария. Есть пострадавшие и одна жертва.

Такую новость всегда называли «горячей». Журналисты получали ее из первых рук, а точнее – уст, и передавали со всеми ужасающими подробностями по телеканалам города.

Проходило какое-то время и событие забывалось. Затихали перешёптывания в длинных очередях супермаркетов на тему произошедшего, не перемывались косточки виновникам, иссякали жалостливые слова о пострадавших и безвременно ушедших. Жизнь текла… Агентства получали заказы на доставку еды, и специальные люди развозили ее по означенным адресам. Стоматологи лечили зубы, учителя давали уроки английского, начиная занятия с традиционной фразы:

– Good morning! How you are children?1

Швеи шили, повара готовили, большие начальники вели переговоры. И лишь молчаливые великаны-небоскребы смотрели на крошечных людей, слушая и запоминая их истории, а городские часы отсчитывали время, блестя на солнце золотыми стрелками. Для кого-то ход часов остановился, для кого-то замедлился… Время то сжималось, то растягивалось. В остальном же маятник продолжал мерно покачиваться.

Перед тем, как пробьет очередной час, за несколько минут до этого, происходило сказочное действо. В нём участвовали Собака, Кошка и Канарейка. Первой выступала Собака. Она начинала лаять и дружески вилять хвостом. Взяв в лапы флейту, извлекала разноцветные ноты, зная, что на её звуки откликнется цитра. Вскоре Собака услышит, как Кошка перебирает струны. Из середины часов вылетит разбуженная жёлтая Канарейка, и, обволакивая своим нежным насвистыванием другие музыкальные звуки, завершит чудесное представление.

Город походил на огромную чашу с фруктами. Яркие афиши, реклама, вспышки светофоров, непрерывное движение разноцветных автомобилей и серебристых поездов-экспрессов. За окнами проносился целый мир: протяженные морские побережья, фермерские домики и лавандовые поля…

Реарити, подобно бурной реке, жил полной жизнью, играя всеми цветами, переливаясь перламутровым блеском в солнечных лучах. А где-то в больничных коридорах с голубоватым сиянием потерялась малышка Ами2. Хрупкая и незащищенная. Её сердце билось сильно-сильно. Она прижалась к двери. Затаив дыхание, и полностью превратившись вслух, девочка прислушалась к разговору. Там, за дверью, разговаривали двое взрослых и, среди многих непонятных ей слов и фраз, девочка пыталась уловить самые важные для себя, те, которые помогут ей понять, что ее папа жив и уже через несколько минут всё плохое закончится и они вместе поедут домой.