Амь Ларсен - Рай невозможен. Братья

Виктория

Точка отсчёта выжжена в моём разуме. Шагнув в пропасть, я продала душу. Защищая младшую сестру, лишилась чести. Позднее — тело приучилось получать удовольствие от всего происходящего. Гореть изнутри в объятия двух мужчин. Они — братья. Похожие внешне, но разные по характеру. Артемий — жёсткий, бескомпромиссный, жадный до удовольствий. Такому не откажешь, становясь его целью. Кирилл другой — внимательный, заботливый, всё подмечающий, сглаживающий острые углы, когда старший близнец излишне жёстко валит меня на кровать, готовясь взять без промедления.

— Потише, — привычно тормозит жадную невоздержанность самый разумный из них двоих.

Кирилл подбадривающе улыбается мне, лежащей с разведёнными ногами. Мини-юбка задралась до бёдер, открыв обзор на белые трусики, а прозрачный лифчик чуть прикрыли полы блузки, пуговицы от которой валялись на полу. Мне не жалко, пускай. Завтра всё равно купят новую, компенсируя порчу «имущества».

Перевожу взгляд на Артемия.

Сексуальный монстр морщится и отпускает мои запястья. Оглядывает раскинувшуюся на кровати и такую доступную. Потемневшим взглядом долго сверлит скат тонких кружевных трусиков. Явно неохотно садится на край прогнувшегося матраца и кладёт ладонь на свою ширинку, где видна нешуточная эрекция. Старший из близнецов всегда мгновенно заводится и очень долго остывает. А когда в таком состоянии, как сегодня: готовый иметь с наскоку — до рассвета из-под него не выбраться.

Про себя вздохнув, сажусь на мягкой кровати. Снимаю ненужную голубую блузку, откидываю прочь. Пролетев через полкомнаты, та падает на домашние мужские тапочки, стоящие у велюрового кресла. Поддеваю бретельки лифчика, их чуть отвожу в стороны. Приглашающе улыбаюсь Кириллу. Он — буфер в моих отношениях с его братом. Масло, смягчающее урон, расслабляющее, растягивающее, готовящее для ненасытного монстра.

Того самого чудовища, которое несколько месяцев назад, притащив к себе домой, поставило перед выбором: честь моей младшей семнадцатилетней сестры, которую преследовал отморозок из банды соседнего квартала, или ложусь под него.

Я выбрала второе.

И в тот момент, когда чуть не лишилась девственности прямо на полу его квартиры, порог комнаты переступил младший из близнецов. Он попытался вмешаться, но получил резкое: «Хочешь, чтобы девочка наслаждалась, подготовь для меня!».

С того дня и готовит.

Кирилл приближается и, забравшись на кровать, снимает с меня лифчик, чуть задевая соски. Невольно повожу плечами, и свожу колени, ощутив щекотку в сокровенном.

В последнее время меня часто охватывает предвкушение физического удовольствия. Тело привыкло, сама понимаю, хотя разумом ещё сопротивлялась всему происходящему. В одночасье из простой девушки превратиться в развлечение для двух мужчин — не каждая психика такое переварит. Моя смогла, но легче от этого не становилось.

Ощутив горячую ладонь на бедре, вскидываю взгляд.

Кирилл улыбается, медленно исследуя кромку трусиков. Шероховатые пальцы чуть надавливают, но…

Облизав губы, чуть прикусываю верхнюю зубами.

Выдохнув и приняв неизбежное, расслабляюсь и развожу ноги. Шире, ещё шире. Закрываю глаза и чуть откидываю голову назад, когда мужской палец, играючи, проводит по центру, достигает низа, сквозь трусики массирует углубление.

Лоно сокращается.

Соблазнитель не спешит.

Сквозь щелочки замечаю, что время от времени Кирилл поглядывает на брата. Тот сидит, как неподвижная глыба, с сильно сжатыми кулаками. Вот резко выпрямляется и становится ясно, что он на пределе. Пока напряжённо смотрю на Артемия, вёрткий палец его младшего брата ныряет мне под трусики. Скользит по увлажнившейся промежности, резко входит.

Сжимаюсь…

Мало.

Не тот объём, не та мощь.

Хочу…

— Ставь её на четвереньки! — рычит Артемий, вскакивая с кровати. Оборачивается. Ширинка уже расстёгнута, член стоит колом. Красный, налитый, в переплетении вздувшихся вен.