Каролина Винтер - Рассарит

Первая встреча.

Комната, а скорее зала, была странной. В одном пространстве совмещались спальня, рабочий кабинет, трапезная и библиотека. Как будто её хозяину, а точнее хозяйке, совершенно не требовалось разделять эти сферы жизни.

Женщина, сидящая за круглым столом на четыре персоны, с любопытством разглядывала неожиданного гостя. Среднего роста, приятно сложен, видна привычка к оружию. Русые волосы схвачены на затылке и почти не растрепались – интересная деталь, значит нарывается аккуратно, хоть и регулярно, как сообщает стража. В глаза не смотрит, оглядывает помещение внимательно и с интересом, хотя на ногах стоит не совсем твёрдо – ещё бы, третьи сутки одной водой питаться. Нижняя губа разбита, точно есть ещё травмы, но под рубахой их не видно. Женщина перевела взгляд на конвоира. У высокого широкоплечего парня по имени Сольверг на скуле свежая довольно глубокая царапина. Молодец, соблюдает приказ быть с пленником поаккуратнее. Интересно, чем тот его достал, кандалами что ли?

– Оставь нас, Сольверг, – женщина поймала встревоженный взгляд, – Ну что он мне сделает, в кандалах и с рада-хань? Отдыхай. Только загляни на кухню, пусть подадут ужин на двоих.

Сольверг неодобрительно, но молча, кивнул и вышел, плотно затворив тяжелую дверь.

– Садись, – женщина указала на стул напротив, – Поговорим.

Пленник наконец-то посмотрел ей в глаза, но ничего не прочесть в этом взгляде. Помедлил, но всё же сел, положил скованные руки перед собой на стол.

– Как тебя зовут?

Молчит. Смотрит прямо, но абсолютно закрыто.

– Зачем вы пришли?

Тишина. «Ну и черт с тобой». Дверь приоткрылась, осторожно вошла девушка с подносом. Женщина велела ей поставить поднос на тумбу у двери и уходить. Встала, прошла вплотную к пленнику, вроде бы даже не смотрела на него, и безошибочно поймала руки с ножом в сантиметре от своего бока. Повернулась, пристально посмотрела в глаза. Ей было явно тяжело удержать одной рукой пусть и ослабленного мужчину, но она выждала почти минуту прежде чем перевести взгляд чуть ниже, на шею с ошейником. Мужчина почувствовал, как невидимая удавка начала медленно, но верно пережимать горло, лишая возможности дышать.

– Брось нож, – женщина сказала это слишком четко, с расстановкой, чтобы не потерять концентрацию.

Мужчина разжал руку, нож со звоном упал на пол. Руку его женщина отпустила сразу, а вот хватку заклятья удержала немного дольше, пока у противника не начало темнеть в глазах. Она равнодушно отвернулась и пошла за подносом, как и намеревалась, и только глубоко внутри была скрыта торжествующая улыбка. Начало положено. Она поставила напротив две миски с творогом, две мисочка поменьше с вареньем и две кружки с мятным чаем. Приборы и так лежали на столе, четыре комплекта, кроме уроненного ножа. Она села на своё место, но медлила с трапезой.

– Ешь. Я ведь знаю, что от тюремной перловки ты отказываешься. И надеюсь не из идеи уморить себя голодом, а из нелюбви к данному продукту, – а вот ее взгляд был открытым, в нем легкая усмешка, но ни тени иронии.

Мужчина помедлил, сглотнул и видимо решил, что отравить его не собираются. Ел он жадно, хотя и пытался скрыть, насколько голоден. Женщина тоже молча ела, спокойно, но с явным аппетитом. Она отметила очередную странность – движения закованных рук выдавали толи высокую скорость адаптации, толи привычку к оковам. На запястьях лишь несколько синяков, хотя об эти кандалы и до крови можно пораниться, как следует дёрнувшись с непривычки. Интересно. Он доел чуть раньше, начал пить уже спокойно, с явным наслаждением. Понятно в общем, в камере нижнего уровня жуткий холод, а чай почти горячий. Женщина также невозмутимо убрала пустую посуду, проходя мимо без малейшей опаски. Вернулась за стол.

– Я уверена, мои вопросы ты помнишь. Может ответишь? – женщина спрашивала скорее для вида. Мужчина молчал.

Она резко потянулась через стол и обхватила пальцами его руки выше кандалов. Сейчас, усиленная магией, хватка была железной. Так же резко дёрнула на себя, заставляя вытянуть руки к ней и коснуться грудью столешницы. Тень любопытства в его взгляде, ни капли испуга. Пока. Магия колющей болью отозвалась у неё в плечах, скатилась до локтей. Здесь женщина её придержала, давая набрать силу. Жжение собирающегося заклятья было привычным. Отпустила, дала скатиться к кистям и протечь сквозь пальцы в чужое тело яркой и уже далеко не безобидной волной. В первый момент он всё же дернулся назад, оценил нулевой результат и замер. Его взгляд всё ещё ничего не выражал, он даже смог относительно расслабить мышцы. Время смазалось, даже творившая магию женщина не смогла бы сейчас сказать, сколько прошло, десять секунд или десять минут. Магия всё текла через пальцы, собиралась в чужом теле. Наконец, где-то в самой глубине, женщина разглядела тщательно скрываемую боль, хотя на лице всё ещё ничего не отражалось. Всё понятно. Таких она знала слишком хорошо. Их можно пытать долго и изобретательно. Когда он не сможет дальше молчать – он начнёт лгать, очень правдоподобно. Даже когда его рассудок помутится от боли – это всё равно толком ничего не даст. Вычленить из потока лжи, а позже бреда, правду, подчас оказывалось просто невозможно. Женщина резким движением отпустила руки пленника и откинулась на спинку стула. Магия обиженно вгрызлась напоследок в тело мужчины, заставив того запрокинуть голову, чуть прогнуться в позвоночнике и резко выдохнуть сквозь зубы, отголоском хлестнула женщину, та поморщилась.