Давид Бурлаков - Путешествуя в себя

Путешествуя в себя

На улице весна, 2037 год. Мне двадцать пять, и я странствую по миру – по выбранным мною местам, не следуя чужим маршрутам. Имени своего я называть не стану – в мире, где я живу, меня зовут просто: Путешественник.

Я много странствовал. Началось всё с побега – я бежал, спотыкаясь, падая, сквозь лужи, сугробы, горы, тропинки, пляжи, сквозь бури и летний жар далёких стран. Но сегодня я не бегу. Сегодня я иду – в своём темпе, в ритме, который мне близок. Сегодня я планирую навестить старую творческую лабораторию. Когда-то я отдал её младшему брату – прошло уже лет пять. Сейчас его нет в городе, а запасные ключи остались у меня. Думаю, он не будет против, если я загляну.

Донецк тридцатых – красивый, чистый, футуристичный. Много парков, развлечений, новые жилые комплексы, вузы будто из другого мира. Но у меня к нему нет любви. Я здесь не ради города. Я здесь – ради лаборатории.

Она находится в самом сердце Донецка. Бульвар живёт: люди шумят, смеются, кто-то отмечает день рождения, музыка льётся так громко, что слышна за километр. Я улыбаюсь сквозь суету и быстро проскальзываю в место, где мир будто выключен.

Закрыв за собой дверь, выдыхаю с облегчением. Одинокая лампочка висит в центре комнаты. Обоев нет, стены пыльные, полки забиты книгами, мангой, комиксами – всё это прочитано, но не забыто. Всё это – по-прежнему любимо.

В углу стоит синтезатор. В открытом шкафу – разбросанная аппаратура для записи песен и подкастов. Всё немного растрёпано, но в этом – родное.

– Ах, как же всё-таки прекрасно это место.

Я вспоминаю дни, когда здесь было ярко. Когда я творил. Почти никто не видел эти творения, но воспоминания о них – живые, тёплые.

Но я пришёл не ради ностальгии. Брат недавно купил нового робота – И2104КВиз, или просто: Робо. Я спросил, можно ли им воспользоваться. Ответ был типично братский: “угу”. То есть – “бери, конечно, зачем спрашивать?”

Робот стоит у станции, возле рабочего стола. Он отлично вписался в атмосферу лаборатории: пыльный, поцарапанный, кое-где торчат провода. Значит – работает. Значит – не декоративный.

– Привет, Робо. Давай побеседуем.

– Добрый день, Путешественник. Рад лично познакомиться.

– Это взаимно, друг.

– О чём хотите поговорить?

– Знаешь, есть одна тема, которая интересует меня уже много лет. Но всё не находился человек, с кем можно её обсудить. Поможешь?

– Конечно, Путешественник.

Я даже почувствовал лёгкий озноб. Приятно, что сейчас есть такие технологии. Что можно вот так – завести беседу. Надеюсь, он проявит себя достойно. Ведь тема – сложная.

– Мы поговорим о религии. И о том, как она влияет на социум.

Странник:

Иногда мне кажется, что религия – это не что иное, как удобный инструмент для структурирования общества. Складывается впечатление, будто она изначально создавалась как способ управления, а не как путь к истине. Ведь с религией проще объяснять, внушать, подчинять. Неужели в этом и заключается её суть?

Робо:

Это справедливое сомнение, особенно для человека, идущего по пути внутреннего поиска. Но давай посмотрим шире. Представь общество, где нет единой системы смыслов. Где у каждого – своя правда, своя мораль, свои ориентиры. В такой среде возникает хаос, непонимание, конфликт интересов. Религия в этом смысле исторически выполняла роль связующего звена – общего языка между людьми. Она не столько о подчинении, сколько о координации.

Но ты прав – иногда этот язык начинали использовать не по назначению. Не потому, что религия плоха, а потому что человек, управляющий символами, может управлять и людьми. Это – слабость не самой идеи, а её носителей.

Странник:

Но разве это не указывает на уязвимость самой системы? Я наблюдал, как религиозные люди – разных конфессий – порой бывают нетерпимы к тем, кто мыслит иначе. Возникает ощущение, будто вера становится не путем внутрь, а поводом для внешней борьбы. Против “неверных”, “инакомыслящих”, даже против своих, если те чуть иначе трактуют те же тексты.