Никита Костылев - Пустынник. Война

Часть первая. Цитадель

Глава 1.

Россия. Территория бывшего Нижнекамского Водохранилища. Цитадель.

Шестнадцатый год со Дня Первой Экспансии.

Из развлечений на вышке был только осколок стекла и единственное, чем я занимался последние три часа, это отправлял солнечных зайчиков по внутреннему двору цитадели. Если бы мастер-сержант застал меня за этим невинным развлечением, то после дежурства на посту я моментально получил бы несколько нарядов вне очереди и, возможно, профилактический подзатыльник.

К своей чести я время от времени поглядывал на раскинувшуюся перед моими глазами бескрайнюю пустошь. Когда играть осколком стекла надоедало, я даже доставал бинокль и всматривался вдаль, надеясь увидеть вздымающиеся столпы пыли от машин нашего каравана, который должен был прибыть со дня на день из Астраханской общины. Но кругом была лишь безлюдная и бескрайняя пустошь. Время от времени мне казалось, что я все-таки вижу поднимающуюся пыль от идущих вездеходов и конвойных бронемашин с грузовиками, но это был лишь морок, обман зрения.

–Отдыхаешь, смотрю? – голос сзади заставил меня вздрогнуть.

–Черт, Пашка! – я повернулся и только показал кулак бесшумно взобравшемуся ко мне на вышку другу. – Испугал, засранец.

–Смотри, не расслабляйся, сержанта видел возле Большой Башни, обход делает, – Пашка поправил висящий на плече карабин и протянул мне тарелку с кашей: – Ешь, дозорный. Взял для тебя с кухни.

–Спасибо.

–Сколько еще куковать?

–До вечера.

–Вечером дежурить хорошо – прохладно, – вздохнул Пашка, отряхивая от пыли светлые, почти выцветшие до белого цвета когда-то камуфлированные штаны, – а тебя каждый день, смотрю, на самое пекло ставят. Да еще и на вышку, даже пройтись нельзя.

–Да, не любит меня сержант, – вздохнул я.

–Не любит, – согласился Пашка. Усевшись рядом со мной, он спросил: – про караван известно чего?

–Не-а.

–Жаль.

–Ага.

–Я люблю караваны, – Пашка отставил карабин в сторону и разлегся прямо на деревянных досках. Заложив руки за голову, он мечтательно проговорил: – рассказывают всякое каждый раз, как приедут. Про корабли чужих в небе, про армады пустынников, про зверолюдей.

–Да гонят они все, твои караванщики, – хмыкнул я, доставая ложку и перемешивая что-то в тарелке, что наши повара по недоразумению именуют «кашей». – Зверолюдей. Придумали тоже.

–Конечно гонят, – кивнул с закрытыми глазами Пашка. Зевнув, он добавил: – но интересно же послушать. А то каждый день на посту стоишь и жизни не знаешь. Не знаешь, что происходит в мире.

–Это точно… – я поднял голову наверх, чтобы в который раз посмотреть на корабль Чужих, давно зависший в небе над нами.

Гигантская серебристая глыба в пару километров длиной напоминала старые дирижабли из прошлого. Сколько я себя помню, эта махина была над моей головой, зависшая на высоте примерно десяти километров. Каждый раз, глядя на корабль Чужих, я надеюсь увидеть хоть какое-то движение, хоть малейший знак или изменение, но сколько бы я не поднимал голову ничего не происходило. Корабль просто висит над моей головой и все. Ему, кораблю, плевать на дозорного цитадели Нижнекамского Водохранилища. Ему собственно плевать не только на меня, ему плевать на все, что происходит там, внизу.

–Ты часто смотришь на них, – заметил Пашка, – все время, что я тебя знаю, ты постоянно поднимаешь голову и рассматриваешь их.

–Да, – кивнул я, не отрывая взгляда от серебристой махины.

–Говорят, если долго смотреть на корабль Чужих, то можно сойти с ума.

–Ага, – хмыкнул я. – А другие говорят, что если долго смотреть на корабль Чужих, то можно излечить любую болезнь. Выходят голышом и получают энергию из космоса, придурки.

–Как думаешь, почему они остановили экспансию? Никогда не думал об этом? – спросил Пашка.

Я не ответил. Пашка и сам знает, что все, кто выжили после Первой Экспансии думают об этом и никто не знает правды. Хотя это не мешает им сочинять сотни и тысячи теорий о том, почему Экспансия была остановлена.