Роман Никитин - Пусть люди вымрут
Экспозиция
Конспект курса лекций истории Святого христианского Рима.
читает Брат Ситорий, истории и философии мастер наук и Божий Слуга.
Имперская университория Святого христианского Рима.
Начат 18 дня 4 месяца 1783 года с Р.Х.
«…а в лето 1444 от Рождества Христова снова провозгласили Священную римскую империю, но уже в образе Святого христианского Рима. Некоторые называют нас Новым Римом, и я не вижу ничего в этом подсудного судом земным и небесным. Мы – действительно Новый Рим».
Мужчина захлопнул книгу родом из той, прежней вселенной. На его губах проявилась улыбка.
− А не так и плохо было, верно?
− Конечно. Ведь там я тебя и нашла, − ответила спутница.
− Не грустишь об этом мире? Не без наших трудов ведь уничтожен.
− Было в нем что-то такое… романтическое, − девушка мечтательно прикрыла веки. − Будто историю писал помешанный на паровых машинах борец с нечистью. Но я не жалею. Будет и новый мир. И в нем найдем с кем повздорить.
Спутник мысленно усмехнулся. Да уж, вместе с ней они та еще парочка, никакой реальности не пожелаешь.
− Хочу верить, − произнес он вслух. – Иначе будет действительно скучно.
Часть 1. Повелитель демонов
Глава 1. Проигрыш – еще не поражение
Июль 1799 года с Рождества Христова в округе Сант-Элия выдался нежарким и приятным. Дожди шли, словно по желанию земледельцев, непременно по ночам, а влажные и свежие утреца, такие удачные для разминки во дворе, словно были заказаны в небесной канцелярии. За свежестью утра раннего следовало не утомляющее тело и душу тепло утра позднего, завтрак и занятия в аудиториях. Но не сегодня. Обучение в прошлом, а в скором будущем – испытание в последнем поединке.
Арабский шатрандж, сочинение гимна, целительство и стратегическая игра позади. Все экзамены Флавий сдал уверенно и быстро, проявив недюжинный талант командира, лекаря, стихотворца и стратега. Путь в старшие трибуны за последним рубежом. За поединком с еще одним кандидатом на «сладкую» должность.
Флавий не боялся, веря в себя и свои силы, но будь ты трижды в себе уверен – а к противнику не теряй ни уважения, ни опаски.
Противника этого зовут Гай Август. Здоров, честолюбив и, говорят, не обделен умом. И неприятно, и радует, одновременно – победить достойного бойца, значит блеснуть началом своей карьеры. Если б еще не жребий… Все, что касалось игры или Игры, случая или Случая, Флавий воспринимал болезненно близко.
Имперский орел – и выбираешь место.
Портрет последнего императора – и выбираешь оружие.
Все просто и, вроде бы, равнозначно. Но любой из выпускников отдаст предпочтение канувшему в исторические хроники Императору – давнему и порядком подзабытому символу старой Империи. Портрет цезаря на верхней стороне денария скажет: «парень, тебе крепко повезло! В предстоящем поединке выбирать оружие по вкусу будешь ты».
Это ли не здорово? Хоть и обучали рубиться на самых разных железках, но каждый из выпускников ценит один, реже два клинка. Да диавол побери, некоторые вообще не считают нужным сносно фехтовать! Флавий не из их числа, к счастью.
Гай Август – тоже, к несчастью.
Выбор, выбор… напряженная игра с Фортуной. Повезет с Императором на монете – и тебе выбирать. Вот она, твоя богиня удачи, бери ее и делай что хочешь. А не повезет, выпадет суровый Орел-на-венке − и оружие выберет противник. И будешь ты драться на его условиях. Останется у тебя выбор места, конечно… Но Флавий не мог побороть мысль, что сие утешение как-то слабовато.
А еще добавляет мандража и незнание любимого оружия Гая Августа. Учился тот на параллельном потоке, и подо что «заточена» кисть мощного низенького крепыша, Флавий не догадывался.
Учителем боевых искусств в Школе уже который десяток лет Корнелий. Просто Корнелий, одно единственное простое имя и очень непростая личность. Как звали мастера раньше, в годы молодости, никто не знал. А вот что он не римлянин знали все. Да что тут знать-то? Посмотри на него, и все сам уразумеешь. Сухощавый, даже сухой. Высоченный – на голову выше Флавия, а уж тот совсем не малыш. Белесые невыразительные глаза и абсолютно седые как лежалый снег волосы выдавали в Корнелии северянина, но кожа темна, словно у мавра.