Екатерина Смирнова - Птицы на проводе
Пролог
Остров волков.
Желто-пряные луга, окутанные туманами, небо, связанное из сеточки алмазных звезд, ветер Черного озера, проникающий в двери, – они хранят тайны древнего острова уже много веков подряд. Пытаясь их узнать, будьте осторожны, ведь, путешествуя в неизвестное, прежними назад вы уже не вернетесь…
Весла осторожно погружались в воду, стараясь не нарушать стоявшую вокруг тишину. С каждым разом поднимать их и опускать в воду бесшумно получалось с трудом. Женщина на минуту перестала грести и потрогала лоб сидевшего рядом мальчика. Горячий, словно нагретый на палящем солнце камень.
– Мама, я умру, да? – еще коверкая звуки, произнес он.
– Нет, детка, нет. Все будет хорошо, – женщина чуть приподняла уголки рта и постаралась улыбнуться. Глаза же ее были по-прежнему напряженными. До острова оставалось чуть больше десяти метров.
Гаврила родился, когда Таисье исполнилось 42 года и ее волосы уже были полны серебра. Мальчик был слабым и болезненным младенцем, совершенно не похожим на своих старших братьев. Большую часть жизни Гаврила провел в кроватке в бреду. Приходившие знахарки лишь разводили руками и отводили глаза в сторону. Помочь сыну Таисьи они не могли. Но однажды у матери появилась надежда.
В то утро к ним на порог прилетел ворон, черный как смоль. «К беде», – подумала Таисья, но птицу не прогнала. Неожиданно ворон ударился оземь и обернулся темноволосой женщиной, невысокого роста. «Меня зовут Магда, – промолвила она, – я слышала о твоем сыне. Молва ходит в округе, что мальчик нежилец у тебя. Недолго ему осталось. За озером Черным, что за деревней Петровой, есть остров. Он небольшой, не живет там никто. Привези мальчишку туда через три дня. Оставь и поезжай обратно. Сына спасешь, если меня послушаешь». На этих словах женщина обернулась вокруг себя, бросилась на землю, обратилась вороном и улетела.
Мать еще долго стояла на пороге, не веря глазам своим. Перекрестившись несколько раз, увидела на полу перо черное. Так и осела к нему. Подняла да за пазуху спрятала от греха подальше. Но слова птицы все никак из головы не выходили.
Три дня обдумывала посланье вороновое. Три дня с силами собиралась. А Гавриле все хуже становилось, третьи сутки горел угольком. Обернула его в одеяло, в лодку положила да поплыла к острову. Ближе к ночи мальчик очнулся, посмотрел на мать, а ей только горше от этого: верно ли она поступила, что словам птичьим доверилась.
Причалив к острову, посадила Таисья сына на корягу у берега, поцеловала в лоб, обратно в лодку села и уплыла, слезами горькими умываясь. А через месяц и вовсе землю покинула…
Спустя сорок дней завелся в деревне Петровой волчонок. Видели его у дома, где Таисья с сыновьями жила. Сядет, бывало, у ворот и воет протяжно…
Часть 1
1
– Давай немного быстрее, опаздываем же! – крикнула Оля и пробежала первая через турникет, не оглядываясь. Такая у нее привычка – никогда не оглядываться.
Я никак не мог найти билет, снова и снова выворачивал карман наизнанку. Оля забежала в электричку, машинист пробубнил следующую остановку… и, о чудо – билет наконец-то вынырнул из кармана.
Протиснувшись сквозь толпу, я запрыгнул в вагон и принялся взглядом искать Олю.
– Я здесь! – она помахала мне рукой и показала на место рядом с собой. Я сел около нее и сразу почувствовал запах цветочного шампуня от ее взъерошенных волос, слегка пригладил их, но тут же отдернул руку: мне нельзя касаться Оли.
Она прислонилась головой к моему плечу и закрыла глаза. Я тоже попытался уснуть, но в вагоне было душно, словно в парилке, несмотря на мороз на улице. Решив открыть окно напротив, я встал с сиденья, чуть отодвинув Олю, и встретился глазами с девушкой, заходившей в вагон из тамбура. «Еще одна опоздунья», – посмеялся я про себя и протянул руки к окну. Форточка с легкостью поддалась мне, в вагон наконец-то ворвался свежий воздух.
Девушка остановилась напротив нас и озиралась по сторонам в поисках свободного места. Мне стало неловко перед ней, и я, посмотрев на Олю и сделав вид, что не заметил недовольную гримасу на ее лице, – уступил опоздунье место.