Пелагея Ариян - Провинция с запахом жареной картошки

1 сентября, понедельник

Тормоза скрипнули, возле подъезда остановился чёрный катафалк. Водительская дверь с толчка распахнулась, из машины с радостными визгами выскочила Еся.

С хрипом поприветствовав подругу, я высвободилась из удушающего захвата и смущённо поправила тонкий шарф. Подавив смешок, осторожно спустилась по разбитым бетонным ступеням. В одной из трещин проклёвывался берёзовый росток.

– Не смейся, мой «Форд» в ремонте. – Подруга скорчила обиженную рожицу и тут же заулыбалась, с пинка открывая водительскую дверь. – Между прочим, на этой «Ниве» папа возил маму в институт, когда только-только открыл бюро. – Утончённые загорелые пальцы с аккуратным маникюром, любовно погладили потёртый руль.

По Есе вообще не скажешь, чем занимались её родители. В свои девятнадцать она скорее походила на сливочную зефирку, чем на преемницу похоронного бизнеса. От того страннее было видеть элегантную подругу в розовом твидовом костюмчике под «Шанель» за рулём ритуальной машины.

Древняя магнитола, игриво сверкнув царапинами, включила «Gimme More» Бритни Спирс. Катафалк «чихнул» и медленно пополз. Мелодичный голос Есении идеально сочетался с голосом певицы, вырывая меня из серой реальности обшарпанной трёхэтажки, в которой я провела всё лето. Настроение потихоньку разгуливалось, как и погода за окном. Наконец-то в жизнь возвращались краски.

Лето я провела в знойном, полном пыльных ветров городе, спасаясь от жары тем, что почти не выходила на улицу. Пристрастие к сладкому льду, который я щедро сыпала в стакан с водой, отразилось на коже. Так что сегодня я пряталась за пушистыми, беспорядочно вьющимися волосами и чёлкой, с дуру отстриженной месяц назад. Тогда я находилась под впечатлением от найденного альбома с доисторическими фотками родителей, где мама ещё не устала от заводской работы, а отец не умер.

Дорога возле колледжа походила на лунную поверхность, но Еся умудрилась искусно объехать ямы и даже найти в час пик свободное место на парковке. И всё это в туфлях на высоченной платформе.

Я тепло улыбнулась, вспомнив, как люто мы друг-друга ненавидели на первом курсе, потому что считали себя лидерами в коллективе. А две царицы не могли править одновременно. Лишь бутылка воды, милосердно протянутая мне в момент сильной жажды, уничтожила беспричинную вражду. Так у меня появилась лучшая подруга и заместительница старосты.

– Как я выгляжу?

Блеснуло карманное зеркальце, Еся принялась нервно поправлять перламутровые волосы, уложенные мягкими волнами. В салоне запахло «Маленьким чёрным платьем». Я вспомнила детство – такой аромат исходил от душистых страничек в журналах, откуда мама выписывала косметику.

– Тася, как я выгляжу? – Она выжидающе глядела на меня и я прекрасно знала о причине внезапного волнения.

Евгений Эдуардович Лайне – молодой следователь с финской фамилией, по совместительству и наш преподаватель, в которого подруга по уши втрескалась с первого взгляда. Я могла её понять – было в нём что-то от викингов, что-то северное. А ещё он одевался с иголочки и всегда гладко брился, чего нельзя сказать о наших одногруппниках. Вот они точно не викинги, а какие-то варвары-разрушители.

– Понтово. – Выдала я с толком дела, для убедительности оценивающе поджав губы и одобрительно выгнув бровь.

Учёба на четвёртом курсе не предполагала посещения торжественной линейки, но нас как отличниц и активных студенток позвали для поднятия духа первокурсникам. Мы успешно пропустили мимо ушей речь директора, ища в толпе Евгения Эдуардовича, и чуть не проспали момент, когда нас вызвали для получения благодарственных писем. Своё я, вернувшись на место, сложила и запихнула в сумку, рассчитывая позже порвать и выбросить.

На последней паре подруга не выдержала и спросила у преподавательницы, не видела ли та Лайне. Якобы хотела посоветоваться с ним по предстоящей преддипломной практике. Отрицательный ответ заставил нервничать нас обеих.