Людмила Ржевская - Прости меня, прости, моя любовь

Людмила Ржевская

«Я готов был обнять тайгу,

по которой она ходила».

Эту повесть посвящаю своим друзьям, землякам

дальневосточникам.

Прости меня, прости, моя любовь

Повесть.

Встреча в тайге.

В ту ночь мы с Сашкой Логиновым дежурили в километре от нашего секретного лагеря. Ночь выдалась лунной, небо все в звездах, а на нас, поверх белых полушубков еще и белые маскхалаты надеты. И со стороны выглядели как два огромных белых сугроба движущихся по кругу. Снег был по щиколотку, мы на лыжах объезжали окрестности, устали, примостились за деревом и решили перекурить, хотя на дежурстве ночью было строго запрещено не только курить, но и разговаривать, общаться можно было только специальными знаками. Я наклонился за спичками , чтобы достать их из кармана дубленки, как услышал тихий шорох, оглянулся и увидел как к нам крадется тигр. Я вскрикнул, Сашка оглянулся, ноги у него подкосились и он сел прямо на лыжи. Я заорал во весь голос: «А ну пошел прочь, а то застрелю!». И вдруг вместо тигра поднимается во весь рост человек, а на нем только тигриная шкура. Сашка поднялся, вытащил из кобуры пистолет и прошептал:

Руки вверх, а то пристрелю и разбираться не буду, кто ты есть.

Не стреляй, я свой поселковый китаец, я сейчас все объясню,– негромко, но очень четко и по– русски произнес незнакомец.

Я обошел его сзади, он был без лыж, но его ноги не вязли в снегу. Я автоматом уперся ему в спину: «Иди вперед»,-

прошипел я, и слегка толкнул его дулом.

Ребята, я все объясню,-на чистом русском языке снова произнес он так же шепотом, как и мы.

– Да что тут объяснять, надо его к командиру доставить, ясно что шпион китайский, граница в трех километрах.

–Я не шпион, я– охотник, и живу не в Китае, а здесь в поселке. И родился здесь в этой тайге, вся моя семья здесь, я на изюбра охочусь, а нарвался на вас. И зовут меня Михей.

А зачем в тигриную шкуру нарядился?– спросил Сашка.

– На всякий случай, от волков, их здесь много водится, будьте сами осторожны, волки тигров-то побаиваются, вот запахом шкуры тигриной их и отпугиваю.

–А за нами зачем полз? -спросил я.

– Да не за вами я полз, я этого изюбра уже неделю караулю, только нашел его ночлежку, а тут вы, думаю, спугнете зверя и шуму наделаете. Уже хотел в ложбинку свернуть, чтобы не заметили, но вот он обернулся и закричал,-китаец ткнул в меня пальцем.

Сашка пристально смотрел на пришельца, мне уже не терпелось отпустить этого браконьера, но Сашка вдруг спросил:

Что делать будем? По уставу положено к командиру доставить, но тогда этому мужику крышка будет. Может он и вправду не врет, как проверить?

– А пусть он нам логово своего зверя покажет, не в поселок же с ним идти. Это нам тоже запрещено,– отвечал я. А китаец молчал и так пристально смотрел на нас, что нам стало как-то не по себе.

–Ладно пусть показывает логово изюбра, если правду сказал, отпустим,– парировал Сашка. Я с ним согласился. Если бы мы незнакомца доставили к себе в лагерь, то назад домой ему дороги уже бы не было. Наша база была засекреченной, она находилась в трех километрах от китайской границы и в шести километрах от ближайшего поселка, где жили русские, китайцы, корейцы и бог знает кто еще. Никто из нас, нахождение специального отряда погран– разведки, рассекретить не мог, иначе всему отряду снова пришлось бы перебираться на новое место, да еще зимой, а это весьма и весьма нелегкая задача. А нам бы тогда с Сашкой досталось по первое число и отсидки на губе не пару суток, а куда больше, это в лучшем случае. И мы решили охотника Михея проверить.

–Ладно, Михей, веди к своему зверю, проверим, правду ты говоришь или врешь,– сказал я и подтолкнул его автоматом. Он пошел вперед, я сзади на лыжах, Сашка сбоку, а китаец скользил по снегу, словно на коньках по льду. Только зашли вглубь тайги, как наш Михей свистнул, словно собак подзывал, мы оглянулись, а когда повернулись, китайца не было. Он словно испарился, будто провалился под землю, мы даже место ощупали руками, где он раньше стоял, но Михея не было нигде. Посмотрели даже вверх на деревья, вдруг он запрыгнул, но увидели только желтый лик смеющейся Луны.