Владимир Ермолин - Прогулки с Чарой. Из жизни неправильного пуделя
Художник Анна Рыжова
Редактор Анастасия Березина
Корректор Марина Еремина
Руководитель проекта Валерий Выжутович
Благодарности:
Анастасия Литвинова
Татьяна Климович
Наталья Баранова
Елизавета Мазина
Эрнест Саттаров
Илья Родин
Инесса Мозгова
Мария Степунина
Елизавета Стрельцова
Юлия Чернышева
Мария Дудина
© Владимир Ермолин, 2019
ISBN 978-5-4496-5050-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ОБ ЭТОЙ КНИГЕ
У прозы и поэзии, в центре которых располагалась бы собака, такая давняя и мощная традиция, что, казалось бы, любая претензия на новое слово в ней – немыслимая дерзость, граничащая с безумием. Особенность (она же и новизна) прозы Владимира Ермолина прежде всего в демонстративном отказе от всяческих подобного рода претензий. Эта проза жила – и жила, надо сказать, совсем неплохо, в вольном, свободном от каких бы то ни было обязательств пространстве социальных сетей. Как регулярный и благодарный читатель этих обаятельнейших сюжетов про «неправильного пуделя» и его не менее «неправильного» хозяина, сюжетов столь же забавных, сколь и поучительных, я всякий раз думал: «А вот книжку бы…» А вот, собственно, и книжка! Лично я очень этому рад. А если эту мою радость разделят со мной и другие, буду рад вдвойне. Впрочем, я в этом и не сомневаюсь.
ЛЕВ РУБИНШТЕЙН, поэт, эссеист
Я узнал Владимира Ермолина, когда он, оставив журналистику, стал сетевым писателем. И с первых же прочитанных рассказов пришел в восторг, который с тех пор ничуть во мне не охладел. Он пишет вроде бы о своей любимой пуделихе, а на самом деле пишет нашу, современную российскую жизнь. Пишет блистательно, ярко, живописно. У него прекрасный слог, у него великолепное сюжетное мышление. Это настоящая и чистая читательская радость – читать его рассказы о Чаре. Что я и делаю, заходя на его страницу в Фейсбуке чуть ли не каждый день. Что и всем советую.
АНАТОЛИЙ КУРЧАТКИН, прозаик
Сетевая по происхождению проза Владимира Ермолина – это эскиз момента, калейдоскоп впечатлений. Это философия жизни в почти афористических выжимках. Приветливая диагностика бытия в духе философской прозы. Это собирательный портрет Москвы и москвичей, эпохи и среды. И это незаурядная личность автора, соучастником литературных прогулок (почти соавтором) которого стала прекрасная пуделиха Чара. Много есть всякого в социальных сетях. Но фейсбучный блогер Ермолин неповторимо обаятелен: по теме, по жанру, по интонации. Он делает из блогинга хорошую, умную, добрую прозу.
ЕВГЕНИЙ ЕРМОЛИН, критик, блогер, однофамилец
ОТ АВТОРА
Мне посчастливилось – со мной всегда рядом жили собаки. Помню себя совсем малышом. И тут же лохматое, кургузое, маленькое существо. Это Тузик. В доме моей бабушки он появился где-то в конце тридцатых. Прожил во дворе, в конуре, почти всегда на цепи, на суповых ополосках и хлебных корках долгих 22 года. У него была смешная для собаки страсть – он любил часами лежать на спине, уставившись в звездное небо. Это первым подглядел мой дед и, смеясь, называл его звездочетом. А потом и я устраивался с Тузиком перед конурой, и мы оба долго смотрели на небо. Был ли Тузик счастлив? Конечно. Но только тогда, когда все были в доме. Разлуку, особенно с хозяином, моим дедом, он переносил как большое собачье горе. Даже когда хозяин всего-то уходил на работу. Однажды в дом приехали люди в вонючих шинелях и увели хозяина. И настали черные дни. Дом обходили как чумной барак. Лишь ночью кто-то сердобольный приносил к воротам завернутые в газету хлеб, яйца, холодные котлеты или оставлял кастрюльку супа. И тогда Тузик, неизменно поднимавший ор в любых других случаях, когда чужой приближался к воротам, тут лишь взлаивал негромко пару раз. И бабушка уже знала, друг побывал у порога. Как Тузик сообразил не поднимать шума, поди догадайся. А потом пес исчез. Его долго искали. В моей семье тогда было немало тяжелых потерь. Но и эта была заметной. Бабушка ходила днями, звала его, расспрашивала встречных – городок маленький – вдруг видели. Потом догадалась. И действительно – серый комок терся возле городской тюрьмы. По ночам он выдавал там концерты – выл и подлаивал. Когда дедушка вернулся через четыре года, он рассказал, как был тронут, когда однажды в камере, после жесткого допроса, под утро услышал голос Тузика. Я бы мог много и долго еще рассказывать об этом маленьком существе, которое было и кануло в никуда. Это когда и бОльших-то существ мы не поминаем. И о нем бы уже хватит. Добавлю только. Когда бабушка принесла Тузика домой и стала прилаживать ему ошейник, заметила, что он, ошейник, закрепленный навечно на одну и ту же дырочку, свободно болтался на шее песика. Тот, оказывается, всегда мог унырнуть из своего хомута. Но две вещи держали Тузика на страже нашей семьи – звездное небо и нравственный закон внутри него. Когда я, посмеиваясь, сказал это бабушке, она задумалась. «А знаешь, – сказала, – в этом нет ничего смешного».