Ева Мелоди - Проданная монстру

Я всегда мечтала быть смелой и решительной, такой, какой была моя старшая сестра, но сегодня убедилась в том, что являюсь жалкой трусихой. Вот уже второй час я сижу в автомобиле, наблюдая за парковкой ночного клуба, за парочками, компаниями, входящими и выходящими внутрь, веселыми, беззаботными и флиртующими. Мне надо туда. В этот клуб. Хотя я ни разу в жизни не бывала в подобном заведении. Я не хочу туда идти, от одной мысли о том, что должна сейчас вылезти из уютного салона своего автомобиля, кожа покрывается мурашками.

Я одета подобающе заведению – серебристый топ, не оставляющий простора воображению и обтягивающие черные кожаные штаны, придающие мне немного уверенности. В повседневной жизни я предпочитаю максимально закрытые вещи. Так чувствую себя более защищенной. Может, это потому что моя кожа слишком тонкая? От малейшего прикосновения на ней могут появиться синяки, крайне легко порезаться даже обычным листом бумаги…

Никогда не думала, что мне выпадет такое испытание – встреча с демоном прошлого. Но разговор с тетей не оставил мне выбора. То, как она собирала меня на эту встречу – внушало ужас. Почти как на панель: Накрасься как следует, глаза поярче, губы – влажным блеском, чтобы манили… Нет, я понимаю, что тетя Инга просто в панике, и что наше положение критическое. Но никогда не думала, что мне придется взять удар на себя.

Я послушно выполняла все указания Инги, потому что спорить с ней бесполезно. Но в глубине души была убеждена – никакой макияж, никакая одежда не смогут заставить передумать Давида Бахрамова, если он что-то решил. А решил он, похоже, добить нас. Как бы ни звучало страшно – в прямом смысле этого слова…

На этой мысли я замираю, потому что мужчина, спешащий в клуб в одиночестве, напоминает Давида… В груди начинает что-то дрожать, ладони влажнеют. Трусиха! Жалкая трусиха! – обзываю себя мысленно, начинаю злиться, и становится немного легче.

Я обозналась, это не он, поэтому отпускает. Я – идиотка. Давид, скорее всего, уже внутри клуба. Я не жду его, а лишь оттягиваю время, купаюсь в жалости к себе, в болезненных виденьях прошлого. Еще одна шумная веселая компания проходит мимо. Веселье… То, чего в моей жизни было так мало. Почти незнакомое мне чувство. В детстве я слишком остро ощущала окружающий мир. Поэтому, почти всегда находилась вне зоны комфорта. Воспринимала любую мелочь болезненно. Будь то разбитая коленка или книга с плохим финалом. Мне было неуютно среди кучи родственников, всегда наполнявших наш огромный дом на Рублевке. Я чувствовала себя уродливой рядом со старшей сестрой Марго, которая была успешной, уверенной в себе. И да, я ее ревновала. Безумно ревновала к Давиду, ее жениху. Это непростительно, знаю. Но он был героем моих грез, моим принцем, моей фантазией. Я его придумала. Наполнила качествами, которыми Давид на самом деле не обладал. Я придумала для себя сказку. И в один момент, однажды, потерялась в ней…

– Если кто-то и сможет переубедить Давида, то только ты, – безапелляционно заявила Инга. – Поедешь к нему, поговоришь, будешь умолять…

– С чего ты это взяла? Что только я? Откуда такая уверенность? – мои глаза круглые от ужаса. Это так неожиданно, хотя последний месяц, с тех пор как узнали, что Бахрамов вышел на свободу, мы прожили в страхе…

– Строишь невинную овечку? Вспомни, семь лет назад! Я хорошо помню тот вечер, когда разразился скандал. Когда мы вошли в кухню с твоим отцом, и увидели тебя на коленях у этого мерзавца! Он целовал тебя! Ты такой судьбы хочешь для Николь, да? Отдать ее Бахрамову, пусть играется?

– Что ты такое говоришь! Это отвратительно! Ничего подобного не было, вы все не так поняли! Он лишь утешил меня, я плакала, мне было больно. А вы… и ваши грязные мысли! Все вы! Не хотели слушать, сделали свои мерзкие выводы… – начинаю задыхаться, эта тема всегда вызывает во мне такую острую реакцию…