Сергей Клемин - Притяжение

ISBN 978-5-4493-8934-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Писать лирику и легко, и непросто. Лирическое произведение – это всегда откровение в миниатюре; в нём царит мир субъективного и чувственного. Можно сказать более смело, стихотворение – роман, сжатый в несколько строф. В каком-то смысле в лирическом тексте всё должно быть безупречно (смыслы, метафоры, строки, ритм, метр, рифмы). Оно требует всю личность автора. Иногда каждая строфа – это отдельно прожитая жизнь (со своими перипетиями и трудностями), поэтому поэтическое слово должно «задевать» за живое: только в этом случае оно «имеет право» называться искусством. Возможно, писать имеет смысл лишь тогда, когда не писать невозможно. В книгу вошли произведения любовной и философской лирики: работать с последней оказалось делом довольно сложным. Порой в текстах стихотворений печальное неотделимо от светлого и радостного чувства. Некоторые произведения отражают переменчивые настроения автора, другие же содержат «выстраданные» философские мысли и смыслы, которые могут затеряться между строк. Тексты писались в разные годы и их «message» может быть весьма противоречив. Однако противоречива сама жизнь.

* * *

Погоди, побудь еще со мною,

Время есть до темноты.

Наиграй мне что-нибудь родное,

Что-нибудь из вечной мерзлоты

Ирина Ермакова

УДК 82—3

ББК 84—4

К48

На обложке художественная фотография В. Паливоды (Wojciech Paliwoda) «Angel». Сайт автора: www.burnwater.pl

В книге в использованы работы Е. Ликарчука «Вurning love», «True Lady is dancing in the Zoo», «Cosmic Sisters», «Space Neptune».

Спящий ангел

«Другая жизнь рождается во мне …»

Другая жизнь рождается во мне —

почти такая же из мук тревожных,

в движениях несмелых-осторожных,

теряясь в необъятной глубине:

другая жизнь, но всё-таки одна —

неповторимая в своих повторах;

читаешь мысли в ускользавших взорах,

натянутых предельно – как струна.

То самое, что время превращает в прах,

идя (как будто!) каждому навстречу…

и думаешь о нём в тот дивный вечер,

молча на всех возможных языках.

«Когда другого неба слишком мало…»

Когда другого неба слишком мало,

читаешь мир – как с белого листа —

и повторяют налегке уста,

что всё вернётся в чистое начало;

в каком-то сне (рассеявшись наполовину),

прощупывая вечность… прикоснуться,

прожить, переродиться б и проснуться,

пусть осень дышит спящим ветром в спину:

И в каждом свой пароль —

как дважды два;

спешишь вместить

(как в чудесах шаманства),

оставив след для нового пространства,

а там лишь даль… и бездна глубока.

«И в каждой капле распростёрта тьма…»

И в каждой капле распростёрта тьма,

пусть тихо шепчут злые языки,

что где-то там её плоды горьки,

наперекор сводя весь мир с ума;

пусть время утекает с телом вместе,

как будто сжавшись кожей до ладони,

для каждого тот образ – посторонний;

глядишь себе: и ты на прежнем месте.

Бесчисленно: им имя легион;

пусть тайны слов по-прежнему бездонны,

а где-то пахнет небо, бьются волны…

и вновь в живые ткани облачён.

«Не весь, не отражающийся в зеркалах…»

Не весь, не отражающийся в зеркалах,

невидимый, для всех почти безмолвный…

и ветер – словно заново рождённый,

что оставляет сладкий иней на губах;

скитающийся снова и в который раз

звучат шаги: лишь около – не ближе,

почти рассыпавшийся звук – всё тише,

сосредоточившись в тот самый день и час.

Подглядывая в вечность… и себя терпеть,

скользя на грани жизни и распутства:

к чему опять вернувшиеся чувства (?),

с которыми не жаль, но странно умереть.

«Зачем ты ищешь демона во мне (?)…»

Зачем ты ищешь демона во мне (?),

который вряд ли будет в твоей власти;

сцепляя целое, он рвёт на части,

сверкая жадным взглядом в полутьме;

пусть ждёшь по ту лишь сторону и эту…

те мысли… поднимая на дыбы,

помеченные вновь перстом судьбы,

с которыми не жалко кануть в лету.

Тревожит разум, не сводя с ума,

но в этом есть какой-то свой покой:

укравший тело, получил с лихвой —

Следующая страница