Владислав Болтунов - Пожиратели душ

Каждый из ныне живущих людей хотел бы узнать, что с ним будет после смерти. Боюсь, узнав об этом, разум даже самых здравых из нас погрузится в хаос. Я же никогда не задумывался о том, что будет со мной, когда я умру, и пренебрежительно относился к жизни. С самого детства я хожу по острому лезвию ножа. Я попадал в больницу так часто, что её палаты отразились в моей памяти ярче, чем родительский дом, который я покинул, когда мне исполнилось шестнадцать. Я уехал из ненавистного мне городка Чевол штата Вашингтон, переехав в более шумный город Сиэтл. Там я почувствовал настоящую свободу. В городе у меня было много старых знакомых, и когда я приехал, меня уже ждали и, встретив, закатили бурную вечеринку, где я впервые познал женщину. Это были прекрасные времена: травка, алкоголь и девочки, которые вышли в свет из-под родительского крыла и хотели попробовать все то, от чего их ограждали родители. Несмотря на свою разгульную жизнь, я поступил в колледж, а после – в Вашингтонский университет. Я учился на медицинском факультете, который окончил с отличием, по специализации «хирургия». С тех пор на протяжении десяти лет я работал в «Ван Медикал». Я спасал жизни незнакомых мне людей, но спасти жизни родных, увы, не смог – мои родители попали под фуру. У отца случился сердечный приступ, и машина вылетела на встречную полосу, где была смята в гармошку. Машину затянуло под грузовик, оторвав головы родителей и расплющив их тела металлом. Хоть мне и не довелось в тот день приехать на место аварии и увидеть тот ужас, я его вижу во снах каждую ночь. Мне снится красный расплющенный «Форд Капри» 1985 года, из которого вытекает кровь, образуя темно-алое пятно на асфальте. Я слышу женский крик, который без устали доносится из машины, моё тело становится ватным, конечности перестают слушаться. Я ползу из последних сил к машине, как вдруг кровь из нее начинает бить фонтаном, брызгая во все стороны, она окутывает меня со всех сторон, я не могу пошевелиться, тело мое словно сковывает цепями и прижимает к алому асфальту. Кровь начинает заливать мои рот и ноздри, и я задыхаюсь. Каждую ночь мой крик раздается о бетонные стены, и я просыпаюсь в насквозь мокрой постели. После смерти родителей мои руки стали постоянно трястись, я не мог сконцентрироваться, и мне пришлось забросить работу. Я перебрался в Чевол. Денег у меня было предостаточно, чтобы не работать, к тому же у отца был продуктовый магазин, который я унаследовал. Смерть родителей заставила меня переосмыслить жизнь, я женился, у меня появился ребенок, благодаря которому я взглянул на мир по-новому. Когда он лежит беспомощный в кроватке и у него чешутся десны, ты невольно представляешь себя на его месте, вспоминая те давно позабытые ощущения, вымышленных друзей, изображённых на подушках и одушевленных детским сознанием. Этот мир воистину прекрасен, и нет большего счастья в жизни, чем быть родителем. С рождением Кристофера всё шло хорошо, в моей жизни появился смысл, даже кошмары, что преследовали меня и вгрызались в мой мозг своими зубищами, стали сниться реже, но, как известно, всё хорошее рано или поздно кончается.

Однажды июльским жарким днём я прогуливался по лесу со своим верным другом, немецкой овчаркой по кличек Гарри, прихватив с собой «Смит и Вессон – 500». Его я беру, исключительно когда прогуливаюсь по здешним глухим местам, так как есть вероятность повстречать дикого зверя, такого как пума или медведь. Для города он не годится – уж слишком громоздкий и выпячивается из кобуры, которую я ношу на поясе и которую, увы, я подобрал не по размеру. С этим оружием мне и медведь не страшен, страшна только его отдача. Мы с псом шли не спеша, он никогда от меня далеко не убегал и всегда подстраивался под мой темп, я шёл и ощущал наконец свободу. Я редко приезжал в лесной домик, и сейчас я шёл и не мог надышаться запахом хвойных деревьев.