Владимир Шорохов - Поймать тень
1. Покушение
– Не мы первые научились создавать синтетические эмбрионы, обходя законы природы. Поэтому мы не используем сперму и яйцеклетку. Мы просто берём из вашей кожи стволовые клетки – и на их основе создаём вот это! – мужчина, стоявший у микрофона, с гордостью повернул голову и посмотрел на огромный экран, на котором появилось изображение человека. – Это – будущее! Это – вы! Это – весь ваш род в вашем лице! – воскликнул говоривший.
В зале раздались аплодисменты. С минуту докладчик стоял молча, дожидаясь того, пока эмоции утихнут. После этого он продолжил:
– А что такое есть мы с вами? – и он достал из кармана пробирку. – Вот! Здесь – все наши чувства. Именно они нас делают такими, какие мы есть. Мелатонин – это наш сон. Аденозин – нейромедиатор приятной усталости. Эндорфин – естественный анестетик организма. Серотонин – это наше хорошее настроение. А дофамин – это наши сокровенные желания.
Мужчина замолчал. Улыбнувшись и посмотрев на пробирку, он добавил:
– Анандамид – это безмятежное ощущение счастья, фенилэтиламин – это наша влюблённость, норадреналин – наши бодрость, гнев и активность, адреналин – страх, а ацетилхолин – это концентрация внимания. Всё это, – он поднял руку вверх, – мы можем создавать! Нам остался последний шаг до совершенства – и тогда человечество будет уже не узнать! Вы…
Мужчина, стоявший на трибуне, собрался сказать что-то ещё, но в этот момент его голова резко откинулась назад, а на экране, на котором светился слайд с идеальным человеческим телом, появились брызги крови.
Никто не услышал выстрела, да и кровь заметили не все. К докладчику мгновенно бросилась охрана. По залу пробежала волна испуганного шёпота. После этого раздался крик, а вслед за ним – истерический визг.
– Что это было?! – ещё не до конца поняв, что произошло, взволнованно спросил видео-оператор Гуннар. Камера, с которой он работал, замерла.
– Приблизь вот это! – крикнула ему Ника – тележурналистка, которая вела репортаж с этой научной конференции, посвящённой биологическому развитию человечества.
– Ага… – быстро взяв себя в руки, отозвался Гуннар. Он поднял камеру под потолок и уже оттуда направил её объектив на экран, с которого стекали струйки крови.
– Это же покушение! Его убили! Вот же ж твою мать! – выругалась Ника и, приблизившись к экрану, на котором отражалась картинка с камеры, втянула носом воздух – так, словно через стекло она могла ощутить приторный запах крови. Экран моргнул и погас. – Ты успел это снять?! – выкрикнула она.
– Они включили глушилки, – с возмущением отозвался Гуннар.
– Да наплевать на камеру и на то, что она разобьётся! Ты это записал?! – уже гораздо тише и с надеждой в голосе спросила Ника и, оторвав взгляд от ряби на экране, посмотрела на оператора.
– Запись есть, – с нескрываемой радостью сообщил Гуннар и, вынув из терминала карту памяти, протянул её журналистке.
– И чтобы никаких дубликатов! – на взводе сказала она и, схватив карту, поспешила к выходу.
Прошло всего лишь несколько минут, а над крышей отеля «Trois Couronnes», в котором проходила конференция, уже засвистели лопасти вертолёта.
«Быстро же они», – успела подумать Ника за мгновение до того, как её поймал мужчина в штатском. Сунув под нос журналистке «корочку», которую она даже толком не успела рассмотреть, он выхватил у неё сумочку.
– Что Вы себе позволяете?! – возмутилась она, но тут к ней подошёл второй мужчина и протянул ей бланк. Не нужно было долго мучиться в раздумьях, дабы понять, кто они такие.
– «О неразглашении…» – прочитала Ника вслух.
– Подписывайте! – жёстко потребовал тот, что держал бланк, и всучил ей ручку.
– А если не подпишу? – на всякий случай спросила она, но сотрудник, вероятно, подобного вопроса ожидал и с ловкостью фокусника достал из кармана ещё один бланк.
– «Содействие органам госбезопасности…» – уже не так уверенно прочитала Ника и, увидев название своей телекомпании – «Rouge TV», взяла ручку.