Андрей Петрухин - Последняя охота. Рассказы

Мужчина и оружие, скажу я вам, братцы, они из века неразлучны. Коль тебе судьбой выпало носить брюки, думаю я так, ты должен суметь защитить себя и всех тех, кто тебе дорог, от жизненных бед и невзгод в лихое время да накормить во всякое, для чего изволь обладать силой, доброй волей и всем другим, что потребуется. А что тебе в связи с этим может быть нужно, так то в свете белом давно уже всё имеется, были б только тверды дух да рука – так было всегда!

Надо сказать, моя судьба сложилась таким образом, что мне довелось идти по своему жизненному пути почти от начала его с оружием в руках: сперва с боевым, оно не единожды сберегло мне жизнь в тяжёлую военную пору, но об этом разговор отдельный, а потом с охотничьим, которое я полюбил особенным образом. За что полюбил? Да за то, что именно благодаря ему в далёкие молодые годы мне довелось познать упоительную и неповторимую сладость пьянящего дурмана свободы и уверенной спокойной силы, а также обрести безбрежность неоглядных просторов, щедро раскрашенных колдовскими рассветами и закатами, к которым хотелось возвращаться каждый раз опять и опять. Оно, оружие, открыло мне дорогу к занятию, ставшему страстью всей моей жизни – к охоте.

Благодаря тому, что я был заядлым охотником, в промысловый сезон моя семья всегда, даже в трудные послевоенные годы, была обеспечена хорошим питанием, чем я чрезвычайно гордился. Охотился я по большей части на водоплавающую дичь, которая в былые годы в наших южных краях на многочисленных озёрах, плёсах и заливах водилась в изобилии, да и ходить за ней тогда далеко не нужно было, выйдешь, бывало, за город к ближайшему водоёму, туда, где слышны только шум камыша, плеск мелкой волны да лягушек бодрая перекличка – и ты уже на охоте. Нынче же, чего греха таить, времена стали не те, всё вокруг изменилось до неузнаваемости, бурная наша с вами деятельность потеснила дикую природу. Сельское хозяйство, будь оно неладно, вся эта его ирригация, мелиорация, механизация и прочая химизация сделали своё дело и здорово навредили братьям нашим меньшим, а город своим дымом, копотью и шумом всё усугубил – ушли зверь и птица прочь, ушли! Сегодня чтобы пострелять из ружьишка и добыть себе немного дичинки приходится уезжать за десятки километров от дома, а порой и того дальше, но, правду сказать, чего только ни сделает охотник ради своего любимого занятия…

А пристрастился к охоте я во время службы в Германии, где оставался после окончания войны, той самой Великой Отечественной, ещё несколько лет. Мы с ребятами-сослуживцами из штаба Группы войск, в типографии которой я, покинув окопы, продолжил службу по своей довоенной профессии, бывало, в выходные добывали прямо в окрестностях Потсдама то зайца, то пару куропаток, то фазана, то десяток перепелов. Тогда же я и приобрёл себе охотничье ружьё, двуствольную бескурковку «Зауер» шестнадцатого калибра, которое потом привёз домой, оно верой и правдой служило мне ещё долгие годы до тех пор, пока его не сменила более сильная тульская двенадцатикалиберная вертикалка.

После демобилизации началась мирная гражданская жизнь, всё вокруг меня завертелось с невероятной быстротой: работа, семья, которой я обзавёлся сразу по возвращении, строительство дома, потом и сыновья стали подрастать – всё это отнимало массу времени и сил, но для любимого досуга и того, и другого у меня оставалось достаточно. На охоту в те годы я бегал почти каждый день то утром, то после работы вечером – известное дело, на утреннюю зорьку да вечёрку – за город, туда, где теперь расположен полевой аэродром с самолётами-«кукурузниками», которые распыляют над нашими полями да виноградниками всякую нечисть. В том месте раньше было небольшое озерцо, и на нём всегда водилась птица. Пожалуй, не было такого случая, чтобы я оттуда возвращался пустой: хоть одну утку, или лысуху, болотную курочку то есть, или цаплю обязательно приносил домой.