Валерий Рябинин - Последний выбор князя Василько

Метель кружила над Ростовом третий день. Белые вихри плясали меж куполов Успенского собора, заметали торговые ряды, стучались в ставни боярских теремов. В княжеских хоромах, что высились над замерзшим озером Неро, готовились к празднику Рождества Христова.

– Скоро, княгиня Елена, скоро уж, – успокаивала повивальная бабка Ярослава, поправляя подушки в опочивальне. – К заутрене, глядишь, и разродитесь.

Константин Всеволодович, князь ростовский, мерил шагами гридницу. При каждом повороте тяжелый плащ на меховой подкладке взлетал за плечами. У расписной печи грелись бояре – старый Гюрята, молодой Семен Творимирич, тысяцкий Федор. Разговор шел о делах торговых – булгарские купцы привезли восточное серебро, да застряли на переправе.

– Подождут до Крещения, – махнул рукой князь. – Не впервой им зимовать в наших краях.

Вдруг где-то наверху, в женской половине терема, раздался крик. Константин замер, прислушиваясь. Потом быстрыми шагами направился к лестнице.

В этот миг городской колокол ударил к заутрене. Медный голос поплыл над заснеженными кровлями, и тут же ему откликнулись колокола малые – с приходских церквей, с монастырей за городской стеной. Ростов пел в ночи, встречая Рождество.

Княгиня Елена родила сына с последним ударом большого колокола.

– Живой! Крепкий! – выдохнула Ярослава, принимая младенца. – Ишь, какой беленький, словно снежок первый!

Старуха завернула дитя в мягкое полотно, поднесла к свече. При колеблющемся свете младенец казался прозрачным – кожа тонкая, жилки голубые просвечивают, волосики светлые, как лен.

– Константин Константинович, – прошептала измученная родами княгиня. – По деду нареченный будет…

Но князь, склонившийся над женой и сыном, покачал головой:

– Погоди, милая. Взгляни на него – весь светится, будто васильки в пшенице. Быть ему Васильком. А в крещении – Василием, по святому Великому.

Ярослава запеленала княжича покрепче и понесла показать боярам. В сенях споткнулась о порог – странное дело, сорок лет по этим хоромам ходила, каждую щелку знала. Вышла на крыльцо, глубоко вдохнула морозный воздух.

И тут колокольный звон оборвался. Не постепенно затих, как обычно, а резко, будто великан-звонарь разом выпустил все веревки.

В наступившей тишине раздался хриплый голос:

– Вижу! Вижу!

У подножия крыльца, прямо в сугробе, стоял на коленях городской юродивый Лихой Игнат. Седые космы разметались по плечам, глаза закатились, показывая белки.

– Степь горит без огня! – выкрикивал безумец. – Небо чернеет без тучи! Скачут тени на конях без седоков! Плачет земля русская! Ой, плачет!

Стража бросилась к нему, но Игнат уже валился в снег, бился в судорогах. Пена шла изо рта, пальцы скрючились.

– Несите его в людскую, – приказала Ярослава, крепче прижимая к груди спеленатого младенца. – Отпоите теплым квасом, укройте.

Но что-то кольнуло старую женщину под сердце. Сорок лет принимала она княжеских детей, видала всякое. Только такого страшного пророчества в час рождения – не припомнит.

Перекрестилась и поспешила в хоромы.

К крестинам метель утихла. Солнце выкатилось из-за лесов, осветило белое безмолвие. Озеро Неро спало подо льдом, только у берега, где били ключи, чернела полынья – дышало озеро, не давало морозу взять себя в полон до конца.

Успенский собор сиял, как снежная гора. Епископ ростовский Кирилл встречал княжескую процессию у врат. Константин нес сына на руках, рядом шла княгиня, поддерживаемая боярынями. Следом – бояре, дружинники, купцы, ремесленники. Весь Ростов собрался поглядеть на наследника.

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа…

Святая вода коснулась головки младенца. Все ждали крика – редкое дитя спокойно переносит погружение в холодную купель. Но княжич молчал, только широко раскрыл глаза – серо-голубые, как небо перед грозой.

– Знамение, – шепнул кто-то в толпе.

Епископ тоже заметил необычное спокойствие младенца. Задумчиво погладил седую бороду, потом обернулся к иконостасу. Там, меж ликов святых, вился резной орнамент – виноградная лоза с листьями и гроздьями. А между листьев мастер-резчик вплел полевые цветы – васильки.