Чернее Черного - Последний курильщик

Последний курильщик (новелла)

1. Никотиновая ломка.

Мне снится странный сон: словно открываю я дверь своей маленькой квартирки на четвертом этаже и вместо лестничного пролета, сразу оказываюсь на свалке, которой нет ни конца, ни края. Но не с обычным бытовым мусором, а заваленной новенькими пачками и блоками разномарочных сигарет. Огромные пестрые кучи до самого горизонта поднимаются к облакам и теряются в них. Миллионы тоненьких голосков взывают ко мне в унисон: “Меня! Меня! Возьми меня! Нет, меня! Меня возьми!”. А курить хочется так, что мочи нет.

Я жадно выдергиваю из ближайшей кучи первую попавшуюся пачку – ментоловая. Закуриваю. Поднимаю следующую – со вкусом ягод, и тоже закуриваю. Ещё одну – с ароматом шоколада. Ещё одну – малина. Ещё – дыня. Ещё, ещё, ещё…

Во рту сигареты всё прибывают и прибывают. Я хочу остановиться, но не могу. Никотин бешеными дозами циркулирует по органам, и я чувствую внутри мерзкий, но такой манящий, привкус собственной смерти. Мне уже не хватает силы легких, чтобы вдохнуть дым, но я всё продолжаю вынимать сигареты из новых пачек и вставлять в рот. До тех пор, пока щёки не начинает разрывать от их количества, но даже тогда, я не останавливаюсь и продолжаю. Кишки горят огнем, легкие словно раскаленная добела домна, глаза не видят от слез. Но в руках одна за другой мелькают новые сигареты, даже когда моя грудная клетка прогорает и раскаленные угли из нее высыпаются на штаны, освобождая чёрный-чёрный дым.

Мои щёки всё-таки рвутся, и я с новым, неконтролируемым упорством, начинаю запихивать смертельные дозы, уже по несколько сразу. Челюсть падает на землю обожженным сморщенным куском, а я всё вставляю сигареты уже напрямую в горло. Я не поджигаю их – они сами вспыхивают от жара внутри меня. Поврежденные бушующим огнём, вытекают мои глаза, прямо на руки, продолжающие засовывать в горло сигарету за сигаретой…

Проснулся я от того, что луч десятичасового солнца глумливо и настойчиво бил мне прямо в глаза. Словно то была самая последняя игра в зайчики его недолгого и скучного появления в этом мире. Я уже не помнил, когда выставлял звонок в будильнике, и он обиженно смотрел на меня с тумбочки тремя глазами-нулями и укоризненной бровью-единицей. Сегодня его роль утреннего раздражителя исполнил, не выключенный накануне, телевизор – впервые, за долгое время, я смотрел какой-то старый фильм. Да еще как исполнил! Я был готов запустить в него подушкой, но сдержал свой гневный порыв, и вместо этого стал шарить по уже не свежему одеялу рукой. Где же ты, зараза? Белесая муть еще застилала глаза, а пульт все не находился.

Размеренное бормотание утренних программ сменилось рекламной вставкой – от нее то я и очнулся. Какой-то улыбчивый болтун в сине-розовом костюме, с приятным тембром голоса, на повышенных тонах, расписывал, как здорово будет жить в этом городе: “Поколение за поколением с развитием социума меняются и его обще полагающие правила, открытия и сопутствующие напасти ждут нас за каждым новым углом. Сомнения и страхи как дурные привычки терзают нас, и все же, мы – современные люди, ищем ответы на вопросы бытия и находим их. Мы – идеальные созидатели. В неустанном поиске. Ищем правду, ищем ответы… Но нам не дают обладать ими, те, чьи амбиции и эгоизм ставятся вровень с нашим благополучием, здоровьем и нормами поведения… “Последний курильщик” сегодня! Во вторник в 22.05, сразу, после выпуска теленовостей. Они не давали нам жить на протяжении веков… Настал час расплаты! Смотрим и ликуем…”. Под конец он перешел на крик, и я болезненно поморщился. Его тираду прекратил женский распев: “Последни-и-и-и-й…”. Тут же картинка сменилась на следующий сюжет – несколько дорожных катков выполняли свою рутинную работу. Я было подумал: какие же в студии канала нерадивые монтажеры, и сразу забыл про это. Картинка на экране сжалась в пиксель и потухла – я нашел-таки пульт. Вздохнул с облегчением – ненавижу трепачей.