Екатерина Островская - Покопайтесь в моей памяти
Екатерине Островской в детективных романах удается одинаково живо и колоритно описывать и европейское Средиземноморье, и дождливый Питер, и узбекскую пустыню – а это признак большого мастерства писателя, не ограниченного условностями и опасением ошибиться. У Островской виртуозно получается придумывать невероятные, выдающиеся, фантастические истории, в которые точно можно поверить благодаря деталям, когда-то верно замеченным и мастерски вживленным в текст.
Но Екатерина Островская не просто выдумывает и записывает детективные истории. Она обладает редкой способностью создавать на страницах своих книг целые миры – завораживающие, таинственные, манящие, но будто бы чуточку ненастоящие. И эта невсамделишность идет произведениям только на пользу… А еще все книги Островской нравятся мне потому, что всю полноту власти над собственными выдуманными мирами Екатерина использует для восстановления справедливости наяву.
Из романа в роман Островская доходчивым и простым языком через захватывающее приключение доказывает нам, что порядочность, отвага, честность и любовь всегда победят ненависть, подлость, злобу и алчность. Но победа легкой не будет – за нее придется побороться! Героям Островской – самым обыкновенным, зачастую невзрачным, на первый взгляд ничем не примечательным людям – приходится сражаться за свою жизнь, преследовать опасного преступника, а потом героически, зачастую на краю гибели, давать последний бой в логове врага без видимых шансов на успех и… брать верх, одерживая полную победу. «И в этой пытке многократной рождается клинок булатный»: закаляется характер, простые люди становятся сильными, бесстрашными и по-настоящему мужественными героями.
Татьяна Устинова
Часть первая
Глава первая
Вера подъехала к офису и, припарковывая машину, заметила на крыльце женщину. Та была немолода, одета в светлое кашемировое пальто – вполне приличное, но, судя по покрою, не новое. Вероятно, это очередная посетительница, которая не решается зайти внутрь, а может быть, дожидается именно ее. Вполне может быть, что это какая-нибудь бывшая знакомая, но Бережная не помнила ее. На всякий случай она позвонила дежурному и спросила:
– На нашем крыльце дама. Она заходила, интересовалась кем-то?
– Да я уже битый час за ней по монитору наблюдаю. Зашла, спросила Бережную, а когда узнала, что вас нет, вышла. Мне кажется, она уверена, что вы вот-вот подъедете.
Но дама на крыльце не казалось уверенной. Она стояла спиной к входной двери, как раз под табличкой с названием детективного агентства, смотрела прямо перед собой, но, скорее всего, пыталась узнать, кто подъехал только что. И тогда Бережная вышла из машины. Подошла к ступеням, а женщина, словно узнав ее, улыбнулась приветливо и смущенно.
– Верочка? – обратилась она к Бережной.
Но в голосе совсем не было уверенности.
– Мы знакомы? – удивилась Бережная.
Дама кивнула молча, словно надеялась, что Вера Николаевна сама вспомнит ее. Светло-русые волосы – крашеные само собой. Ей лет сорок – сорок пять, а может, чуть-чуть больше. Что-то знакомое промелькнуло в ее лице.
Вера нажала кнопку, и дверь отворилась. Перед тем как войти, посетительница назвала себя, продолжая улыбаться:
– Я – Елизавета Петровна. Мы с твоей мамой работали вместе. Недолго, правда. Я даже в гостях у вас бывала. С дочкой приходила.
– Дочка Анечка, – наконец вспомнила Бережная. – Простите, что не узнала сразу, но столько людей проходит… Вы, конечно, изменились, но выглядите шикарно.
– Ну это вряд ли, – опять смутилась дама.
Они шли по коридору. Остановились возле кабинета директора. Вера открыла дверь.
– Прошу вас, Елизавета Петровна.
Теперь Вера вспомнила и ее и девочку, с которой она виделась, хотя, кроме нескольких встреч, другого общения с той девочкой не было, потому что разница в возрасте – четыре или пять лет – не давала им сблизиться. Потом дочь Елизаветы Петровны поступила в балетное училище. А очень скоро их матери перестали общаться – разве что изредка по телефону.