Александр Идоленков - Подвиг бессмертия. Книга первая. Откровение
Дизайнер обложки Алексей Идоленков
© Александр Идоленков, 2019
© Алексей Идоленков, дизайн обложки, 2019
ISBN 978-5-4496-7935-2 (т. 1)
ISBN 978-5-4496-7936-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Посвящаю эту повесть свою моей бесконечно любимой, незабвенной мамочке. Пусть светлая сущность души её цветёт и зиждется в лучах любви нашей памяти и вечно блаженствует в прекрасных оранжереях иных миров, не ведая даже лёгкого дуновения невзгод и лишений.
Она жила каждым вздохом, отдавая людям всё доступное ей, что было в пределах её возможностей. С достоинством и честью пронесла в течение всей своей каторжной жизни тяжёлый груз испытаний, обрушившийся на её женские плечи во времена катаклизма истории жестокого века.
Она безропотно разделила судьбы тысяч и тысяч сограждан своей многострадальной Родины во имя обещанного авантюристами светлого будущего всему человечеству.
Она покинула нас, не дождавшись коммунистического рая, тихо, без укоров, поняв, что лжи, людей без совести и чести не будет конца. Светлая память о ней останется в моей душе, пока я буду в состоянии мыслить.
Часть первая.
Юность Степана
Глава первая
Первая Стёпкина любовь, непримиримый соперник, неудачная стычка
Едва забрезжил рассвет первозданного утра, Стёпку, спавшего на сеновале под крышей скотного сарая, пробудил нарастающий гам возбуждённых голосов, доносившийся до него со стороны дороги. Чуткий сон его был мгновенно нарушен. В один миг он вскочил и опрометью выбежал на улицу. То, что предстало его пониманию, показалось какой-то средневековой дикостью.
По дороге, прямо по её середине, шла возбуждённая толпа деревенских крестьян с криками и бранью, волоча Семёна Сучкина, привязанного к обыкновенному берёзовому колу, вырванному кем-то из забора ограждения.
Семён был босоног, как, впрочем, и все присутствующие здесь люди, в грязном домотканом белье, пропитанном большими пятнами крови в смеси с разнообразным мусором и прилипшей к ней землёй, видимо, вследствие издевательств. Его спутанные чёрные с сединой волосы свисали слипшимися масляными струпьями на окровавленное, всё в ссадинах лицо, закрывая собой глаза; тело, виднеющееся сквозь дыры на спине и ногах, имело явные следы недавних побоев. Смотреть на это изваяние без содрогания и сострадания не было сил. Отделали его эти «добрые» соседи без снисхождения по полной программе ещё до представления на всеобщее обозрение общественности.
По сторонам и со спины привязанного шли крайне озлобленные мужики с суровыми лицами и короткими палками в руках, которыми они через определённые промежутки времени били Семёна по телу и пяткам. Чувствовалось, что ему было невмоготу терпеть эти жестокие побои; от каждого ощутимого удара он неистово кричал каким-то неестественным дурным голосом, поднимая при каждом ударе лицо к небу, будто просил пощады у Всевышнего.
– Что здесь происходит? – обратился Степан к ближайшему человеку, когда процессия поравнялась с ним.
– О-о-о! Достопочтимый учитель, – охотно приступил к разъяснению ночной сторож Керим Узбеков, – «пролетарий» украл сегодня ночью козу у Митюхи, зарезал её и наварил много мяса. Сам ел и угощал собравшихся голодных друзей. Все были довольны и веселы. Животы набили мясом плотнюком. Но вот Митяй Лупызин со своими братьями захватили его врасплох на месте преступления, отмутузили вдоволь, ох как больно били, достопочтенный учитель, я это знаю сам по себе, и хотят сотворить над ним экзикут перед всем обществом. Ой, нехорошо они делают, нехорошо! Поэтому и ведут его теперича в таком виде на соборную площадь на обзор всей общине.
– А где же соучастники преступления?
– Те люди нам неизвестны, они пришлые.
– И почему же вы их не взяли? Возможно, они главные заправилы в этом пока не ясном деле, а Семён Сучкин вовсе и не виноват.
– Дык они с ножами! Они схватили мешок с мясом козы и убёгли в лес. Их тяперича не поймать. Ни в жизнь не поймать! – с досадой подытожил Сафрон Терёзов, местный бондарь.