Екатерина Голубева - Подружка бога

© Екатерина Голубева, 2022

ISBN 978-5-0056-1054-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ноябрь, 1999 год

Мы с мамой гостим в деревне у бабы Кати. Собираемся спать.

Я ложусь с бабушкой, а мама – с тётей Таней в спальне за стенкой. Выключаем свет, ложимся, кому как удобно, и молчим по-ночному. Я дышу, но мои вдохи кажутся мне долгими и бестолковыми. В груди тяжелеет, и такого тяжеления со мной раньше никогда не было. Как будто я бутылка, и кто-то медленно закрывает мне горлышко пробкой. Что-то внутри меня орало – беги, а что-то другое шептало – лежи и никого не беспокой, всё равно не успеешь.

Я перепрыгиваю через бабушку без объяснений и бегу за стенку к маме – мам, мам, со мной что-то не так. Везде зажигают свет. Почему-то стою на коленях на полу. С одной стороны – мама, с другой – тётя Таня. Они говорят – кашляй, я исполняю, и на вафельное полотенце летит что-то зелёно-желтое. Этого недостаточно. Сколько-то секунд я вообще не могу вдохнуть и слышу, как из-за неполучающегося вдоха играют в ушах барабанные перепонки. Моя бутылка закрыта, и дело идёт к тому, что я умру в семь лет среди ковров на стенах в самый дерьмовый месяц в году. В меня пшикнули что-то из синего ингалятора. Я начинаю дышать, потому что уверена – если мама пшикнула что-то с таким серьёзным лицом – это должно помочь.

Мы выходим на улицу. На мне чья-то огромная куртка, и я шагаю по крыльцу взад-вперёд. Мама велела мне дышать и сказать, если вдруг замёрзну. Она вынесла на крыльцо три пары галош с засохшей грязью и намывала их ледяной водой из бочки. А когда намыла, начала заново. Вокруг ни одного фонаря, только над нашим крыльцом крошечная лампочка. Я разглядываю щедрые негородские звёзды и думаю – если небо способно так улыбаться, значит ему на нас не плевать.

– Мам, я умру?

– С ума сошла? Конечно нет, дети не умирают. Умирают только старики.

Родители никогда не говорили нам с сестрой о смерти в том смысле, что она касается всех, включая нас. И это здорово. Потому что в те несколько секунд, что я не могла вдохнуть, в моей голове была только одна мысль – я не могу умереть! Мои родственники не умирали, мои друзья не умирали – вообще никто важный ещё не умирал – вот и я не стану.

Выходит, что меня спасло незнание, но бабушка сказала, что это бог помог. Я его об этом не просила – не умела ещё, но за меня молились мама, бабушка и тётя. У бога не было шанса не обратить на меня внимание. Если бы бог не прислушался, они бы задушили его голыми руками и похоронили в огороде под крыжовником. А каждому, кто придёт расследовать убийство – лопатой по башке. Потому что таковы женщины в мамином роду – воины с молитвой и лопатой.

Какое облегчение, что бог в ту ночь решил не искать себе проблем. И какая радость, что для бога откупорить лишнюю бутылочку – это дело двух секунд.

14 августа, 2021

Я забегаю в кофейню в серебряном дождевике. На меня все смотрят. На меня всегда все смотрят в этом дождевике – я похожа на рыцаря в светящейся стали. Не даю Юле себя обнять, потому что дождевик весь вымок и на голове всё сырое и кудрявое. Юля смеётся – и я в который раз отмечаю, как много можно сказать о человеке по смеху. Юля смеётся всем сердцем и звенит так, как будто в её горле не застряло ни одной обиды. Как будто ничья рука не держит её за шею, контролируя звук.

Юля работает финансовым юристом, воспитывает сына и носит на пиджаке брошь жар-птицы. А ещё шаманит, ясновидит и на досуге болтает с умершими родственниками. Для живых Юля тоже прекрасный собеседник, поэтому я так люблю пить с ней кофе и рассуждать о вечном. Есть ли бог? Есть ли у человека предназначение? Какой смысл быть одарённым шаманом и отвечать людям на зудящие вопросы, если потом они идут домой и живут, как жили? Как объяснить клиентке, что в хронике её души не указано точное число, когда она выйдет замуж?